– Не пойму, Нина Александровна, что вы с ним возитесь? Госпиталь у нас, что ли?
– Ну-ну, Алевтина Илларионовна, вы говорите совершенно абсурдные вещи!
Алевтина Илларионовна поморщилась:
– Он сам отлично знает, что не может преподавать. И помяните мое слово, вот-вот уйдет!
– Не уйдет! – уверенно сказала Нина Александровна, вставая и распрямляя уставшие плечи. – Он слишком любит свое дело и нашу школу.
– Ему больше всего нравится, что ученики готовы его носить на руках.
– Стало быть, заслужил. Вот нас с вами они почему-то не понесут, – усмехнулась Нина Александровна.
Она села на диван рядом с Алевтиной Илларионовной и худой рукой с длинными пальцами дотронулась до бледно-сиреневого шарфика на шее завуча:
– Какой чудесный! Цвет раннего багульника, когда тот расцветает преждевременно. Где это вы взяли?
– В городе, в универмаге.
Задумчиво поглаживая шарфик, Нина Александровна добавила:
– Главное, Алевтина Илларионовна, больше хладнокровия. Сгоряча, пожалуйста, ничего не решайте.. У вас есть замечательный советчик, умный, выдержанный человек, – Алексей Петрович. Ну, и я не так уж долго проезжу. Вопросы не очень неотложные оставьте до меня.
Нина Александровна встала, перешла за стол, на свое место.
– А теперь, уж коли вы сюда пришли, давайте посмотрим эти планы. – И она пригласила Алевтину Илларионовну к своему столу.
Коля Ласкин – Пипин Короткий – был действительно коротким. Его кудрявая голова с круглым туповатым лицом покоилась на короткой, крепкой шее. К шее удивительно подходили короткие руки и ноги. Пальцы его рук были тоже короткие, с квадратными ногтями. Несмотря на некоторую уродливость, Пипин Короткий не производил неприятного впечатления. Он выглядел крепышом. Весь он дышал здоровьем и силой.
Коля был ровесником Миши, Стеши и Саши, но жизнь не казалась ему такой увлекательной, как им. Он видел слишком много зла, и это зло часто окрашивало для него мир в черные краски.
Он родился и вырос в Погорюе, на берегах Куды, и, кроме своего села, реки да окрестных полей и лесов, ничего не видел и не стремился видеть. Его интересы замыкались в небольшом, обнесенном высокими горами селе на берегу мелководной речки. Дальше села, речки, небольшого отрезка сибирского тракта да сотни километров тайги его воображение не уходило. Был он человеком без дальнего полета.
Из класса в класс он переходил кое-как. Собирался закончить свое образование еще в седьмом классе, но отцу – колхозному конюху Ивану Герасимовичу Ласкину, прославившемуся на всю страну выращенной им красавицей кобылицей Сармой, белоснежной, с черной гривой, – очень уж хотелось сделать из сына инженера. Будущий инженер, однако, был безнадежен в математике, физике и химии. За месяц учения в десятом классе он успел получить по этим предметам несколько двоек, и отца вызвали в школу для объяснения.
