Я снова проехала по мосту, свернула на другую ветку и через минуту уже въезжала в крохотный городишко. Виллоубанк был таким, каким мне помнился: с широкой главной улицей, обрамленный тропическими деревьями с ярко-красными цветами.
Пока Пимброки были в отпуске, дом их должны были ремонтировать, и мы договорились, что поселюсь я в отеле, и скоро я увидела его на дальнем углу главной улицы. Здание старое, но ухоженное, довольно симпатичное — длинное, приземистое, с белыми обшивочными досками и зеленой, из рифленого железа, крышей. Длинная веранда почти на уровне земли, вокруг ее опор вьются розы. Однако особо вникать в архитектуру я не стала — схватила свою докторскую сумку, чемодан и помчалась в холл.
Хозяином по-прежнему был Том Барнард, они с женой тотчас вышли встретить меня и проводили в мой номер — небольшой: спальня, гостиная и ванная, обставленные разумно и уютно.
— У вас, доктор Фримен, личный телефон, — объяснил мне Том. — Напрямую соединен с почтой, через коммутатор не проходит. Не то чтобы, правда, — усмехнулся он, — отель мог похвастать коммутатором.
Я улыбнулась. Мне Барнарды понравились еще в тот раз, год назад: симпатичные простые люди.
— Приятная неожиданность в таком городке, — прокомментировала я, оглядывая то, что должно было стать моим домом на целый год.
— У нас тут директор школы жил, холостяк, — объяснила миссис Барнард. — Целых одиннадцать лет жил, так что в комнатах все устроено для него. В прошлом году он ушел на пенсию, а новый, женатый, снял себе дом — вот номер и стоит свободный. Ваш приезд вместо доктора Пимброка устраивает нас лучше некуда. А теперь быстренько переодевайтесь. Вы ведь, наверное, и не обедали еще?
— Нет. — Я начала ощущать и последствия пропущенного ланча.
— Других гостей у нас нет, а сами мы уже пообедали. Так что приготовлю что-нибудь и принесу сюда. Или хотите, — она приостановилась в дверях, — посидите с нами в гостиной, там пообедаете? У нас камин топится, а то холодина сегодня, прямо нелепая для конца января.
Я ответила, что с удовольствием пообедаю в их компании. И через пятнадцать минут уже насыщалась бифштексом в гостиной, познакомившись с шестнадцатилетним сыном Барнардов Биллом — высоким долговязым школьником с взлохмаченными волосами и дружелюбной ухмылкой, и семейным котом, сонным Твитом: тот вежливо потерся о мои коленки и снова удалился на подлокотник кресла у камина. Бен Шорт, работник, то дремавший, то почитывающий газетку, кивнул в знак того, что узнал меня.
