Первые два-три дня он упрямо не замечал эту бледную пришелицу в своем доме. И все же не мог не замечать ее присутствия. Она всегда была рядом, тихая, покорная, незаметная, с осунувшимся бледным лицом и огромными глазами. Часто она сидела долгими часами, не шелохнувшись, точно брошенная кукла.
Когда к ней обращалась Мэри или одна из горничных, девочка оставалась глухой к промежуточным словам, реагируя только на прямые вопросы или приказы. Она отвечала едва заметным жестом, если же этого не хватало, откликалась односложно тонким детским голосом. Все это время Корман не заговаривал с ней вообще – но невольно заметил ее фаталистическое принятие факта, что она не являлась частью его деловой жизни.
На четвертый день, после ленча, он застал ее одну, присел рядом на корточки и спросил в лоб:
– Татьяна, что с тобой? Тебе здесь не нравится?
Снова-здорово – короткий кивок головой.
– Тогда почему ты не смеешься и не играешь, как другие?.. – Он осекся, когда в комнату вошла Мэри.
– Сплетничаете тут? – развязно поинтересовалась она.
– Представь себе, – огрызнулся он.
В тот же вечер он смотрел последнюю кинохронику с переднего края. Она не принесла ему особого удовольствия. В действительности даже раздражала. Радость победы непостижимым образом улетучилась из картины.
К концу двухнедельного периода с него было более чем достаточно этих отрывистых фраз и невидящего взгляда. Это было все равно, что жить рядом с призраком. Человек, в конце концов, имеет право на минимум отдыха в собственном доме.
Разумеется, он не мог отправить ее обратно на Лэни, как собирался. Сейчас это означало признать поражение. Не мог же он, Корман, принять поражение от ребенка. Ей не удастся вынудить его на крайние меры. Это был вызовом, и он во что бы то ни стало должен найти выход из положения.
Вызвав в кабинет своего научного консультанта, он произнес с раздражением:
– Послушайте, у меня на шее сидит неконтактный ребенок. Мой сын прислал девочку-сироту с Лэни. Это такая обуза. Что можно сделать для нее?
– Боюсь, что лично я не смогу оказаться здесь полезным, сэр.
– Почему?
– Я физик.
– Тогда, может, предложите кого другого?
Поразмыслив, собеседник сказал:
– В моем ведомстве таких специалистов нет, сэр. Но наука имеет дело не только с производством автоматов. Вам нужен специалист в вещах менее осязаемых. – Он снова задумался. – В психиатрической клинике, возможно, порекомендуют вам профессионала.
Он связался с ближайшей клиникой и получил ответ:
