– Народ теперь не собирается большой компанией. Все живут семьями, пока чума не разрывает и эти, последние связи. А потом бросают детей. Чем больше толпа, тем выше риск подхватить инфекцию. – Опершись на оружие, он смотрел на собеседника, и его мысли, передаваемые по телепатическому каналу, были хмуро-торжественны. – Как только заболевает один, он тут же уползает, чтобы испустить дух в одиночку. Его кончина – личное дело между ним и Господом, свидетели не нужны. Смерть стала весьма частным делом в наши дни.
– Как, и после стольких лет? Вам не кажется, что к этому времени эпидемия могла кончиться?
– Кто знает. И кто рискнет?
– Я рискну.
– Ну что ж, можешь попробовать. Ты не похож на нас, ты другой. Можешь и не заразиться.
– А может быть, умру, только еще медленнее и мучительнее.
– Все может быть, – согласился Грейпейт, пожав плечами. – Все равно, ведь ты смотришь на это под своим персональным углом – так сказать, со своей колокольни. Тебя же бросили на произвол судьбы. Что тебе терять?
– Жизнь, – ответил Фэндер.
Грейпейт вздрогнул, словно его слегка кольнуло в бок.
– Ну что ж, это рискованная игра. И нет игрока, который мог бы сыграть по большей ставке, чем эта. Поэтому пойдем с нами. – Он сжал ствол ружья так, что побелели костяшки пальцев. – Только помни: в тот момент, как ты подхватишь заразу, ты уйдешь немедленно и навсегда. Если же не уйдешь, я сам убью тебя и отволоку твое тело, даже если заражусь при этом сам. Дети прежде всего, понимаешь?
В убежищах оказалось намного просторнее после пещеры. Восемнадцать детей жили здесь, истощавшие на долгой диете из корней, съедобных трав и редкого кролика, попадавшегося в силки. Самые юные и пугливые привыкли к Фэндеру уже на десятые сутки. Через четыре месяца сверкающий голубой студень стал обязательной частью обстановки их маленького, ограниченного мирка.
Шестеро подростков были пареньками постарше Спиди, один из них даже намного старше, однако все ж таки взрослым его назвать было нельзя. Фэндер учил их игре на своем невиданном инструменте и время от времени, в виде поощрения, брал на десятиминутные экскурсии на грузовых санях по окрестностям. Он строгал кукол для девочек, а также изготавливал странноватого вида домики-купола для кукол и игрушечные креслица со спинками в виде веера, сплетенные из травы. Ни одна из игрушек не была в полном смысле слова марсианской или же земной. Они представляли собой некий трогательный компромисс воображения: марсианское представление о том, как должны выглядеть эти земные предметы, если бы они действительно существовали.
