— О, святейший Микар, ты сказал, что в древней книге сказано, как миновать беду. Не подскажешь ли способа?
Микар едва заметно улыбнулся, одними уголками тонких губ.
— Я знал, что ты спросишь об этом. Я дам тебе толкователя старинных книг, он всю свою жизнь изучал их мудрые вечные тайны, он поможет народу твоему одолеть беду и выжить.
— Благодарность моя и моего народа безмерна, о, святейший Микар! — от радости зажглись глаза Хроноса, до сего мига подернутые тревогой. Он преклонил колено пред Верховным жрецом и с благоговением прикоснулся губами к его белоснежному одеянию.
Благодаря мудрому вмешательству Микара Атлантида обрела чудесную систему орошения полей и садов. Летом прозрачная ключевая вода, напористо перетекая по медным трубам, исправно питала землю, и почва, тучная и плодородная, щедро давала плоды и растения. Не осталось больше бед в благополучной и процветающей стране Хроноса.
После той встречи с Верховным жрецом больше они не виделись с глазу на глаз, — поводы для всех их последующих, хотя, впрочем, и нечастых, встреч были принародные и праздничные. И вот теперь вновь, при личной встрече, Верховный жрец грозит ему каким-то известием. Трудно сказать почему, но неясное чувство тревоги, вдруг черной змеей зашевелившееся в его сердце, подсказывало, что ему предстоит нелегкий разговор, наверное, много крат мрачнее, состоявшегося в пору начала его царствования.
Тревога темной тенью легла на лицо Хроноса, свела почти к самой переносице тонкие линии бровей, изогнувшиеся над большими с искрами зелени серыми глазами. Он стоял у открытого окна, вбирая в грудь свежий ветер Атлантики, а в голове беспокойным роем вился сонм мрачных, безрадостных дум.
Не было больше покоя царю в его любимой стране. Доселе процветающая Атлантида с ее семью островами, с высокими науками и ремеслами, радостным и благодатным народом вдруг утратила свое благополучие, выразимое в согласии и благоразумии — этих извечных спутниках народа Атлантиды. Все чаще народное собрание на дворцовой площади разбирало жалобы обиженных земледельцев. Наделенные землей еще в незапамятные времена далеких предков атланты вдруг решались изменить установленный порядок в ущерб живущих рядом с ними. Пока что жалобщики угрюмо уступали народному собранию, громогласно бросившему каждому из них свой единодушный многоголосый ответ: да не будет так!. Но Хронос понимал, что уходящих в мрачном и тяжелом молчании недовольных решением народного собрания отказать им в переделе земли становится все больше, а раз так, то возмущение и смута, доселе незнакомые его стране, станут расти. Потому-то в его душе поселились тревога и беспокойство. Хотя он и не мог устремить в будущее свой третий глаз, давно закрывшийся не только для него, но и для многих, но сердцем он чувствовал, что страшные, тяжелые времена наступают в его стране. Самое же тревожное для него было то, что он — владыка процветающей и благодатной страны с образованным и послушным народом, — не знал, как пережить смутные времена, что сделать для возвращения мира и радости своему народу.
