— Вас ждут в городском суде, — напомнил он.
Суд предстал перед ней во всей своей торжественной монументальности. Канадские судьи восседали в мантиях, и перед началом судебного разбирательства подсудимой, эскимосской девушки, обвиняемой в краже пятидесяти долларов из кассы какого-то учреждения, дали поцеловать толстенную книгу. Сначала Маша подумала, что это свод законов, потом сообразила: «Библия!»
Смысла своего визита в суд она так и не поняла. Вроде бы это учреждение входило в список достопримечательностей Йеллоунайфа.
После посещения суда ее привели на почту. В телефонном отделе молодой человек пообещал Маше соединить ее с любым городом Советского Союза.
— У нас тоже неплохая телефонная связь, — гордо сказала она. — Знаете, где находится Уэлен?.. Мыс Дежнева?..
— А-а, Уэлен! — закивал телефонист. — Но это будет трудно…
— То-то! — озорно подмигнула ему Маша и вышла из помещения почты.
Программой было предусмотрено посещение оленеводческой опытной станции. Но Маше объявили, что погода нелетная, а потому добраться туда нельзя.
Действительно, сыпал мелкий снежок. Кто знает, может, и прав был чиновник.
На другой день погода улучшилась, однако Маше пришлось самой напомнить об оленеводческой станции. Ей ответили, что меры принимаются, хотя и сегодня шансов на полет мало.
До полудня она томилась в своем номере. Потом стала гулять по опостылевшим улицам маленького городка. Прогулки эти вошли в привычку. Но едва она выходила из гостиницы, как к тротуару пристраивался автомобиль и шофер предлагал свои услуги, сообщая, что он послан провинциальным правительством. Мария отказывалась от этих услуг и продолжала шагать дальше по тихим, совершенно пустынным улицам, мимо аккуратных домиков с белыми занавесками на окнах, мимо нескольких кирпичных зданий, на окраину, на берег еще покрытого льдом Большого Невольничьего озера. В номер возвращаться не хотелось. В четырех стенах одолевала тоска.
Приближалось время отъезда, а чиновники перестали даже показываться на глаза Марии, видимо, опасаясь напоминаний об обещанной поездке на оленеводческую станцию.
Она позвонила по телефону, попросила сказать, когда пойдет очередной самолет на юг. Сказали, что это будет только 3 мая. Значит, праздник придется провести в одиночестве.
В праздничное утро Маша проснулась рано и тут же включила радио. Шла обычная программа: местные, потом международные новости, реклама и музыкальные передачи… Поймала себя на глупой мысли. Глупой в том положении, в каком она очутилась в день великого праздника. Оказывается, ждала сообщений, как проходит праздник на ее родной Чукотке.
