— Так из-за чего они могли надо мной смеяться? — снова поинтересовался Трэвис.
Эмили осторожно взглянула на него, подыскивая правдоподобный ответ.
— Из-за… роста, — запинаясь, наконец проговорила она.
— В детстве я не был высоким. Во всяком случае, не выше ровесников, — стараясь сдержать раздражение, сказал он.
— Если вы будете говорить столь снисходительным тоном в суде, то проиграете любое дело. Это так, дружеское замечание, — добавила девушка, когда он недоуменно взглянул на нее.
— А если вы будете и дальше смотреть на меня так, как сейчас, я могу подумать, что вы ждете поцелуя.
— Ничего подобного!
— Тогда перестаньте глядеть на мои губы.
— А куда же мне смотреть, Трэвис?
— На воду, — резко бросил он. — Смотрите на воду. Вы действительно не хотите, чтобы я вас поцеловал?
От его слов у Эмили перехватило дыхание. Она понимала, что играет с огнем, но не могла отвести взгляд от Трэвиса. Ей совсем неинтересно смотреть на воду. Ей хочется смотреть только на него. Да что же это с ней происходит?!
— Наверное, будет не очень хорошо, если вы это сделаете. Ведь я еду к жениху и…
— Нельзя выходить замуж за незнакомца, Эмили, — мягко проговорил Трэвис.
— А вам-то какое дело? — возмутилась она.
У Трэвиса не было готового ответа на ее вопрос.
— Меня всегда волнуют чужие глупости, секунду помолчав, сказал он.
— Вы считаете меня дурочкой.
— На воре и шапка горит…
Остаток пути Эмили и Трэвис проехали молча.
Из бревенчатого домика им навстречу вышел Генри Билингс, мужчина средних лет, лысый, как скала, и такой же разговорчивый. Он что-то буркнул себе под нос. Эмили расценила это как приветствие, хотя не разобрала ни слова. Генри даже не взглянул на девушку — просто махнул рукой, чтобы она шла за ним в дом. Внутри он кивнул в сторону закрытой двери одной из комнат, давая понять, что там Эмили предстоит провести ночь.
В самой большой комнате стояли узкие кровати, посередине — деревянный стол, который с трех сторон окружали скамейки, четвертую занимала пузатая печь.
Трэвис вел себя так, будто они с Генри добрые друзья; за ужином он сообщил ему все последние новости, Эмили же не проронила ни слова. Она сидела рядом с Трэвисом, пытаясь заставить себя съесть подозрительного вида суп. Но от варева исходил такой мерзкий запах, что она не смогла проглотить хотя бы ложку и, поскольку хозяин не обращал на нее никакого внимания, отодвинула тарелку и Удовольствовалась куском черного хлеба, который запила молоком.
