Он был занят делами с захода солнца до рассвета, а днем раз в неделю, сильно рискуя попасться на глаза наемникам Бойла, охотился за дичыо и ловил рыбу в ручье, который обнаружил в горах к западу от ранчо. Каждую ночь он прогуливал Брута, выезжая верхом в холмы, и проверял посты Бойла. Его заботило одно: на прежних, ли местах наблюдатели и не выросло ли их число. Вернувшись на ранчо, он рубил дрова, чистил стойло.
Его отношения с Изабель понемногу менялись. Если раньше он намеренно подшучивал над ней, чтобы заставить улыбаться, то теперь он делал это для себя — от ее улыбок у него поднималось настроение и на душе становилось теплее и радостнее. Дуглас не знал точно, когда это произошло, но он уже не думал о ней только как о молодой матери, требующей заботы и дружеской поддержки. Он видел перед собой прелестную чувственную женщину, с прекрасной фигурой и очаровательным лицом. Все в ней возбуждало Дугласа. Ему нравилось, как она говорит, как двигается, как смеется. Доктор Симпсон совершенно прав: Иэабель из тех женщин, в которых легко влюбиться. Дуглас прекрасно понимал, что его сердце в опасности, но не знал, как предотвратить неизбежное…
Словно семейная пара со стажем, они играли в карты до темноты. Несколько вечеров, Паркер был с ними, они по очереди держали его на руках. Изабель выигрывала чаще, чем он, пока наконец Дуглас не перестал пялиться на ее веснушки и не сосредоточился на том, что делает.
Бойл задерживался с очередным визитом, и Дуглас начал нервничать. Ему хотелось положить конец его наездам на ранчо Изабель.
— Почему ты хмуришься? Недоволен, что выиграл? — шутливо спросила она.
— Я думаю о Бойле. Что-то он давно тебя не проверял. Ты говорила, он появляется каждую неделю.
— Обычно он так и делал.
— Так почему его до сих пор нет? Первый вопрос, который я каждый понедельник задаю доктору Симпсону, — не уехал ли еще Бойл в Дакоту. Так вот, он все еще в Суит-Крике. Почему же тянет и не едет сюда?
— Не знаю. Не хочу о нем сейчас даже думать. Мы встретим его как полагается, когда он явится. Ну давай спрашивай меня, о чём хочешь, И начнем новую игру, пока Паркер не проголодался.
— Почему ты назвала своих лошадей Пегас и Минерва?
— Когда я училась в школе, мне очень нравилась мифология. Я все время рисовала Пегаса. По легенде он был красивой белой лошадью с волшебными крыльями. А Минерва — богиня мудрости у римлян. Сестры в приюте всегда говорили, что ее мудростью стоит воспользоваться. Но я в ту пору не отличалась здравым смыслом, — добавила Изабель. — И усвоила лишь одно: Минерва сумела заарканить Пегаса. Это казалось мне невероятно романтичным. Изабель прикрыла рот, чихнула и извинилась.
