Я хочу рассказать о том, что произошло в этот день только в одном четвёртом отряде.
* * *
Ренат Сабиров, сорокатрехлетний казанский карманник, проживал именно в этом отряде. До конца срока ему оставалось не так уж много, всего семь месяцев. Четыре с лишним года он просидел без несчастья и был рад освободиться тем, кем пришёл в лагерь и кем был всегда, — арестантом, человеком «одних и тех же правил». Ренат почти ни с кем не общался из молодой блоти, видя, что это за публика и чем она дышит, имел очень узкий круг друзей и никого лишнего к себе не подпускал. Человек на редкость постоянный и порядочный по лагерным понятиям, он жил уединенно, но с большим достоинством. Умные выразительные глаза с напряжением во взгляде, продолговатое лицо и рельефный подбородок выгодно выделяли его из массы, а рост, плечи и голос нет-нет да и напоминали окружающим о характере и силе, что вкупе с умом не так мало для лагеря.
Я никогда не был с Ренатом в близких отношениях, но, как и все, по-своему уважал его за твердость духа и прямолинейность. Когда мне стало известно, что вытворил Ренат, я несколько дней не мог прийти в себя и много размышлял над причинами и первопричинами всего того, что случается с нами. Только шок, аффект мог толкнуть такого человека на то, что произошло, думал я, но ошибался. Это была элементарная продуманная месть, месть того, кто не желает прощать и не ждет пощады для себя…
Придя в отряд после упомянутого собрания у режимника, завхоз четвертого отряда Полетаев по кличке Шакал не стал долго раздумывать. Зекам, которые находились в жилзоне, а их было немного, он объявил, что вот-вот явится комиссия из управления, будут ходить по баракам. Люди не стали ждать приглашения и во избежание неприятностей по-быстрому ретировались с глаз долой. С комиссиями обычно ходят оперативники, а найти причину придраться к зеку всегда легко… Дневальных Шакал загнал в одну из секций делать уборку, а сам, воспользовавшись временем и отсутствием свидетелей, быстро схватил пепельную Ренатову кошку Наташку, спрятал ее под куртку, и через десять минут она уже металась в топке котельной. То же самое, чуть позже, он проделал еще с двумя котами и был таков.
Ренат снялся с биржи по шестичасовому съему и сразу пошел в барак. Кошки на месте не было, не встретил он ее и на улице, где она обычно гуляла.
До семи часов Ренат ни о чем не подозревал и не волновался, так как Наташка частенько бегала в другой барак и приходила и позже, однако ближе к восьми он что-то почувствовал. Буквально через тридцать минут Ренат был уже в курсе событий, а именно указаний режимника насчёт облавы на котов. Побывав в других отрядах, он узнал, что везде поступили по-разному, узнал и то, что многие кошки исчезли. Ренат тут же зашёл к Шакалу и без обиняков спросил у него, где кошка. Тот наигранно выпучил пустые лживые глаза и сделал удивлённое лицо. Даже после слов Рената, что ему досконально известно об утренних указаниях режимника, Шакал отпирался и продолжал твердить, что ни сном ни духом ничего не ведает. Ренат, понятно, не поверил ему и, как рассказывали очевидцы, «побелел на глаза». Он не стал грозить и пугать Шакала, лишь хмуро произнес: «Если её нет, лучше скажи… Скажи сейчас, сразу».
