– Ага, – пробормотал Константин, сам не зная, разочарован он или наоборот, – значит, все это еще не доподлинно известно?
– Доподлинно, я же вам говорю, – нетерпеливо молвила Катрин. – Совершенно доподлинно.
– Как же вы это установили? – недоверчиво проговорил Константин.
– Влюбленные имеют обыкновение писать друг другу письма, – усмехнулась его сестра.
– Вы перехватили любовное письмо Елизаветы! – азартно потер руки Константин.
– К сожалению, пока нет, – огорченно сморщила нос Катрин. – Просто было произведено некое наблюдение... Для влюбленных, которые состоят в секретной переписке, почтовыми ящиками служат предметы самые невероятные. В саду – это дупла. В помещениях – всякие вазы, например. Было замечено, что императрица однажды опустила в китайскую вазу бумажный квадратик и удалилась, а через несколько секунд явился некий кавалергард и сей квадратик извлек, причем спрятал не прежде, чем прижал к губам, имея при этом вид совершенно дурацкий. О чем же может идти речь, как не о любовной переписке, скажите на милость?!
– Пожалуй, да... – задумчиво пробормотал Константин. – Но отчего же сие письмо не было у него немедля отобрано?
– Оттого, что шпионка моя, особа женского полу, росту, конечно, высокого, но драке рукопашной не обучена, – ухмыльнусь Катрин. – Однако самой этой сцены было довольно, чтобы мы с ней обратили пристальное внимание на этого молодого человека. Он весьма приметен, надо сказать, его ни кем не спутать! Прекрасная стать, красив, здоров, с отменной оснасткой! Лизхен выбрала себе наилучшего жеребца из кавалергардской конюшни!
– Ну так надо продолжать следить за ними, чтобы заполучить другое письмо! – воскликнул Константин. – Вот вам и будет доказательство.
– У меня на уме иное, – лукаво возразила Катрин. – От всяких писем можно отпереться. Я бы хотела застать любовников на месте преступления. Вот это будет самое веское доказательство для нашего мягкосердечного братца. После такого ему придется развестись с Елизаветой.
«А тебе-то какая из того польза?» – подумал, но не сказал Константин.
«И я буду не я, если явный скандал серьезнейшим образом не пошатнет престол под этим глупцом, который выбрал не меня!» – подумала, но также промолчала Екатерина Павловна.
Константин поднялся со стула, который скрипнул словно бы даже с облегчением, повертел ногой, поразминал колено – боли он уже почти не чувствовал, – поправил ворот мундира, пятерней растрепал и без того пышный вихор над лбом, повернулся к зеркалу и еще раз оглядел себя.
