Алексей подумал, что ему все это чудится: вот он стоит перед какой-то женщиной и выслушивает от нее речи настолько крамольные, что голова кружится.
– Знаете, еще когда он был совсем юнцом и только что женился, – продолжала дама Роза, – вернее, когда его только что женила старуха Екатерина, которая мечтала сделать из него наследника, то он писал своему воспитателю Лагарпу: «Я решительно не способен ни к какому соревнованию и жажде знаний, и лишь бы я ел и пил и мог играть, как шестилетний ребенок, и болтал, как попугай, мне более ничего не нужно».
«Откуда вы знаете, что писал юный Александр своему воспитателю?» – хотел спросить Алексей, но не успел, дама Роза предвосхитила его мысли:
– Вы мне не верите? Клянусь, что я в курсе государственной переписки. У меня всюду есть свои шпионы, которые доставляют мне самые разные сведения...
Тут она сделала паузу, которая заставила сердце Алексея глухо стукнуть. На воре шапка горит, и он немедленно подумал, что у дамы Розы могут быть шпионы, вернее, шпионки, в покоях Елизаветы! Сейчас именно это тревожило его больше всего, а предложение принять участие в государственном перевороте (он прекрасно понял, что все эти разговоры лишь прелюдия, вслед за чем последует прямое предложение вступить в комплот против императора) по-прежнему продолжало казаться чем-то не вполне реальным.
– Я не осуждаю Александра, – горячо сказала дама Роза. – Не он первый из государей, кто чувствует себя на троне, словно на том чудовищном стуле, который применялся инквизиторами для пыток своих жертв. Я процитирую вам отрывок еще из одного его послания, написанного куда более откровенно, потому что оно было адресовано другу: «Я отнюдь не доволен своим положением... Придворная жизнь не для меня создана. Я всякий раз страдаю, когда должен являться на придворную сцену, и кровь портится во мне при виде низостей, совершаемых другими на каждом шагу для получения внешних отличий, не стоящих в моих глазах, медного гроша. Я чувствую себя несчастным в обществе таких людей, которых не желал бы иметь у себя лакеями... а между тем они занимают здесь высшие места... которые, будучи надменны с низшими, пресмыкаются перед теми, кого боятся... Я сознаю, что не рожден для того высокого сана, который ношу теперь, и еще менее создан для другого, предназначенного мне в будущем, от которого я дал клятву отказаться...» Вы видите, что Александр сам желал бы избавиться от трона? – горячо воскликнула она.
