Душа Тэйлор разрывалась от боли. Она изо всех сил старалась не показать своих чувств, но это стоило ей колоссальных усилий. Восстановить спокойствие ей невольно помогли окружающие. Несколько мужчин и женщин заметили, что Виктория плачет, и стали бросать в ее сторону любопытные взгляды. Считая такое поведение грубым и нецивилизованным, Тэйлор выпрямилась, подняла руку и драматическим жестом попросила их вернуться к своим собственным разговорам. Вдобавок она еще сильно нахмурилась.
Виктория вытирала слезы салфеткой. Но они наворачивались снова и снова.
– Простые честные слова лучше всего доходят до опечаленного уха, – процитировала Виктория шепотом.
– Это Уильям? – спросила Тэйлор, хотя прекрасно знала, кому принадлежит такой совет.
– Да, – отвечала Виктория. – И ведь он был прав. Простые слова – самые лучшие, и поэтому я просто скажу вам, что скорблю о вашей утрате. Знаю, что Мадам была для вас как мама, и ваше сердце…
Она не могла больше говорить, потому что открыто рыдала. Тэйлор совсем не смущала сцена, которую устроила ее подруга. Напротив, эти наивные попытки утешения растрогали ее, и ей даже пришлось несколько раз глубоко вдохнуть воздух, чтобы взять себя в руки.
– Вы настоящий добрый друг, – прошептала она, как только поняла, что голос ее не сорвется. – Мне просто ужасно повезло, что я встретила вас.
– А мне, что я – вас, – отвечала Виктория. Голос ее заглушала прижатая к губам салфетка. – Кто угодно скроет печаль, кроме того, кто ею охвачен, – добавила она. – Я вижу, как вам больно.
Тэйлор ничего не сказала в ответ по той простой причине, что боялась разрыдаться. А это было исключено. Она не посмеет позорить память Мадам, нарушат священное правило, и скорее умрет, чем разрыдается при всех.
– Плача, мы уменьшаем глубину нашей скорби, – вновь процитировала Виктория.
Мадам, подумала Тэйлор, в данном случае ни за что не согласилась бы с Шекспиром. Ей захотелось внести в их разговор некоторую легкость.
– И вы полагаете, что если ваш Уильям написал такую заповедь, я уже не могу с вами спорить?
Виктория с трудом улыбнулась:
– Нет, не можете. Уильям, в конце концов, авторитет.
– Знаете, что я сделаю?
– Что?
– Пойду в ближайшую книжную лавку и куплю все-все произведения Шекспира. Разумеется, я его читала, но мне не пришло в голову заучить наизусть каждое его слово, как это сделали вы. Через месяц-другой я смогу цитировать вашего Уильяма каждый раз, когда мне надо будет переубедить вас и заставить согласиться со мной.
