— Что? — спросила я недоуменно.
— Давай обратно в рамку. Или тебя это устраивает?..
— Урод. — Я прикрыл окошко на юбке. — Ты урод, Грифус!!!
— Такое случается, не кипятись. Сейчас все вернем. Нет, ну если ты доволен… то есть довольна…
— Быстро меняй! — заорала я.
Он взял меня за локоток и галантно проводил до контура.
— Ты готова, милая?
— Убью гада… — процедил я чувственным контральто.
— Раз… Два… Скок!
В спину воткнулся гвоздь. Поразмыслив, я понял, что гвоздь не один, их несколько и они медленно проворачиваются — в моей спине.
«Что ты опять?..» — хотел я крикнуть, но легкие треснули от кашля. Сердце внутри подпрыгнуло и, ударившись о макушку, упало обратно в кишечник. В моем возрасте опасно тревожиться. В моем возрасте вообще все — крайне опасно. Имплантаты давно износились, а менять их на новые врачи не соглашаются ни за какие деньги. Ибо даже простейшая операция может стать моим последним приключением.
— Не ладится сегодня что-то… — буркнул Грифус. — Не мой день, похоже.
— Не твой, — прохрипел я чуть слышно. — Верно, ты полагаешь, что сегодня — мой день?
— Не будем драматизировать. Поверьте, Мебиус, вы в надежных руках. Сами до рамки дойдете или вам помочь?
Он взял меня за тот же локоть — впрочем, едва ли за тот же самый — и осторожно подвел к стартовому контуру.
— И что дальше?.. — продребезжал я.
— Знаешь, Мебиус, не в твоем положении выделываться. Тебе сейчас хоть бы с кем поменяться, а то не ровен час…
— Не ровен час — это про другое. Это, например, если я достану трубочку да наберу один номерок. Мои люди повсюду, если ты не в курсе. У меня куплено все и везде.
Угрожать попусту я не привык, поэтому действительно полез за трубкой. Ладонь нащупала на атласном жилете кармашек, но в этот момент Грифус увлек меня с собой. Даже не удосужился досчитать до трех. Похоже, щенок узнал-таки мое лицо и сообразил, с кем имеет дело.
Скок!
— Вот ведь незадача-то… Да-а-а…
Я открыл глаза — старик, ныряя в рамку, зачем-то зажмурился.
Сначала я увидел мятые болотные штаны — на себе. Потом вспомнил про зеркальную стену — весьма кстати! — и посмотрелся в нее как… ну, как в зеркальную стену и посмотрелся. И увидел Карла Грифуса — тоже на себе, вместе со штанами.
Сам Грифус стоял в двух шагах левее и с той же гримасой — хотя и на чужом лице — изучал свое отражение.
Ему было лет семнадцать — гораздо меньше, чем мне, то есть ему же самому. Красавчик. Спортивный, подтянутый, одетый, правда, бедновато. Голубоглазый. В общем, такой, у которого все впереди.
