Да, завалы грязной посуды напоминали о Вике сильнее всего. Вероятно, поэтому Антон к ним и не прикасался.
— Все, все! — цыкнул он.
Так истово страдать было даже неприлично. В этом угадывалось что-то от самоистязания — добровольного, сладостного.
«Нормальный мужик попил бы водки и угомонился», — пристыдил себя Антон, но, вспомнив, что этой ночью термометр показывал плюс двадцать семь, вздрогнул. Нет, с водкой как-нибудь потом…
Он налил чаю, отрезал хлеба и отодвинул табуретку подальше от солнца, как вдруг позвонили в дверь. Антон почему-то заволновался. Это могли быть Сашок или Вовчик, но они без предупреждения не являлись, и это могла быть Вика, впрочем, в ее возвращение он не верил.
Антон отметил, что в табачном мареве дверная «кукушка» звучит особенно противно, и поплелся в прихожую.
В «глазке» висело незнакомое лицо — трезвое, вполне благообразное. Открывать, однако, не хотелось.
Человек на лестнице, словно учуяв его присутствие, позвонил снова. Антон, не отрываясь, наблюдал за мужчиной — тому было под шестьдесят, и у него были седые волосы; это все, что Антон разглядел через крошечный объектив.
«Не открою, — решил он. — Пошли все в черту».
— Антон, открывай, — властно произнес седой и опять позвонил.
На этот раз он не отпускал кнопку минуты две.
«Раньше, может, и открыл бы, — подумал Антон. — А теперь — хрен».
Над головой продолжало метаться оголтелое «ку-ку-ку-ку». Антон сжимал кулаки и щурился от злости, но уступать не собирался.
В какой-то момент седому надоело, и он, убрав палец со звонка, сказал:
— Открой я все равно не уйду.
Спокойно сказал, уверенно. И добавил:
— Открой, Тони.
Это было как пароль. Тони. Школьная кличка. Кто ее мог знать? Да кто угодно. Наверно, сотни человек знали.
Антон засомневался. Учитель? Нет, такого учителя он не помнил. И как его могли найти, если он после школы четыре раза переезжал?
— Кто там? — спросил он, придавая голосу твердость.
— Я.
Ответ прозвучал так просто и искренне, что Антон от растерянности повернул головку замка.
За дверью оказался ничем не примечательный мужчина — действительно седой, «глазок» не обманул. Целиком незнакомец выглядел чуть моложе, где-то на полтинник. Это из-за осанки. Держался он хорошо, с достоинством. На нем был длинный кремовый плащ, хотя и расстегнутый, но в такую жару все же неуместный.
— Позволишь?..
Седой без приглашения перешагнул через порог, потом посмотрел на Антона удивленно и непонимающе, будто только что заметил, и как-то по-домашнему произнес:
