"Чертова сучка".
"Он конопатый, — подумал Дикстра. — И он плохо переносит солнечный свет, у него быстро появляются ожоги. Из-за этих ожогов он выглядит чокнутым, и чаще всего он и есть чокнутый. Он пьет «Калуа», если при деньгах, как мы говорим, но обычно это дешевое пи…"
— Ли, не надо, — раздался женский голос, умоляющий, и Дикстра мысленно крикнул ей: "Леди, перестаньте, неужели вы не видите, что от этого только хуже? Неужели вы не понимаете, что от вида вашей сопли, ползущей из левой — или правой — ноздри, он звереет как никогда раньше?" — Не бей меня больше, мне так…
Шлеп!
Следом еще удар и краткий всхлип, похожий на собачье поскуливание. Старина из драндулета снова заставил голову женщины отскочить от кафельной стены, и как там звучит старая острота? Почему каждый год в Америке рассматривается триста тысяч дел о жестоком обращении внутри семьи? Потому что они, мать их так, не хотят слушать!
— Чертова сука, — для Ли сегодня эти слова, видимо, заменяли священное писание. Выдержка из второго послания к Алкоголианам. И что было в его словах самое ужасное, что повергало Дикстру в бездну отчаяния, — это отсутствие эмоций. Лучше уж была бы ярость. Ярость была бы более безопасна для этой женщины. Его ярость была бы похожа на взрывоопасную смесь, она взорвалась бы от малейшей искры и тут же сгорела бы, исчезла без следа, но сейчас этот парень выглядел… увлеченным. Он не собирался ударить ее еще раз и извиниться, может, даже заплакать вместе с ней, как он это уже делал. Раньше такое бывало, но в эту ночь — нет. Сегодня он собирался позаниматься с ней подольше.
И что же мне делать? Какова тут моя роль? Да и есть ли она вообще?
Конечно, он не собирается идти в мужской туалет и устраивать там уриновую оргию, как он планировал и на что очень надеялся, хотя его яйца превратились в два застывших камешка, а тяжесть распространилась на ноги и спину. Его сердце ударилось в задорный спринт. Возможно, пройдет больше часа, прежде чем он сможет что-нибудь выдавить из себя (неважно, как плохо он себя чувствует), а избавление придет в виде коротких, болезненных толчков. И как же, Господи, он хотел, чтобы это время поскорее прошло, чтобы он поскорее очутился где-нибудь в 60 или 70 милях от этого места!
Что ты будешь делать, если он снова ударит ее?
И еще один вопрос: что он собирается делать, если женщина начнет делать ноги, а этот придурок побежит за ней? Из женской комнаты только один выход, и Джон Дикстра заслонял его собой. Джон Дикстра в ковбойских ботинках Рика Хардина, тот надел их на встречу в Джексонвилле. Встреча эта проходит раз в две недели: кучка работающих в одном жанре писателей — среди них немало пухлых теток в пастельных нарядах — встречаются, чтобы обсудить технику письма, своих агентов, продажи, ну и посплетничать друг о друге.
