Проводив Кислицына, я совершил турне по квартире, сбывая с рук полученное добро. Последней на очереди была тетя Тая. Вообще-то, в Венгрии у нее жила замужняя дочь. Но там сейчас тоже развернулась борьба не на жизнь, а на смерть. Если у нас шла борьба за существование, то в Венгрии – за достойное существование. И этот вид борьбы – за достойное существование, – судя по всему, оказался еще более свирепым и бескомпромиссным. Тетя Тая в прошлом работала заведующей домом культуры. Иногда она приглашала меня к себе посмотреть телевизор – единственная культурная акция, которую она могла себе еще позволить.
Итак, компьютер, пораженный вирусом, „воткнул", соответственно „Кирилл и Мефодий" оказались вне пределов досягаемости, и нам с вами вроде нечем заняться. Взвесив все за и против, а также испытывая свойственное авторам нездоровое стремление рассказать о своей персоне как можно больше, я объявляю вечер воспоминаний.
Тогда – за два года до Московской Олимпиады – я принял наследство из родительских рук, не испытывая при этом каких-то особо тягостных эмоций. Ведь в моем представлении они перешли в мир иной, а унаследовать что-либо от усопших – вещь вполне естественная. (Подачки с того света – другое дело.)
Поначалу, когда объявился прежний папин сослуживец Кислицын, я не задумываясь погнал его в три шеи. А потом произошел один случай. Я пер свои очередные эротические опусы на помойку, а навстречу мне как-то очень уж бодро выскочила тетя Тая. В руках у нее вместо мусорного ведра почему-то была кошелка, и поздоровалась она каким-то искусственным голосом. Ну и… с тех пор для Кислицына наступили благословенные времена.
Еще из Рима родители написали мне два письма. Я не ответил и переписка на этом оборвалась. Думаете, мудозвон Твердовский сразу пустился во все тяжкие? Ошибаетесь. Первым делом он устроил в квартире небывалый шмон. Перебрал все вещи, засовывая в целлофановые кульки ненужное. Перерыл чемоданы и баулы, стоящие на антресолях. Целый день разбирался с кладовкой. Зато теперь ему было известно, где находится любая мелочь. Это была его территория, ее требовалось покорить, и он чувствовал себя Ермаком – покорителем Сибири.
Он везде вытер пыль и начисто вымыл полы. Родители бы диву дались.
Целлофановые мешки, как и положено, были отправлены на помойку.
А потом ему захотелось уничтожить все запасы спиртного, обнаруженные в гостиной. Задача была не из легких, поскольку в течение многих лет отец собирал коллекцию горячительных напитков, и нарядными бутылками с яркими этикетками были забиты бар и все нижние секции стенного шкафа. На свет Божий мудозвон Твердовский – сын будущего сенатора – выползал только тогда, когда заканчивалось съестное. И нельзя сказать, чтобы его вид радовал глаз продавщиц продовольственного магазина.
