– Ты жаждешь крови? – уточнил я. – Ты ее получишь.
Барсик принесла на подносе два бокала пива и мой обед.
– Что ты имеешь в виду? – поинтересовалась Малышка.
– Когда мы придем домой, я окачу его водой из нашей напольной вазы. – Тролль ужасно боялся воды.
– Мокрушник! – тут же завопил он.
– Такое замечательное дело ему не нравится! – не успокаивался я. – Ему подавай кодлу гангстеров, сутенеров и убийц.
Тролль на время приуныл, поскольку ожидал чего-то другого. Но потом лицо его оживилось. Он зачадил трубкой со все нарастающим энтузиазмом.
– А если ты выполнишь задание, сколько ты за это получишь? – поинтересовался он.
– Наконец-то, дошло! – воскликнул я. – Мы станем богатыми людьми!
– Миша, мы ведь не люди, – укоризненно проговорила Малышка.
– Неважно, – отмахнулся от нее Тролль, – ну так станешь богатым призраком. Какая разница? Главное, что мы, наконец, сможем поехать в Индию.
Попутешествовать по Индии было его заветной мечтой. Уж не знаю, почему.
– Да, мы разбогатеем, – повторил я, – и у нас всего будет вдоволь. И в Индию, конечно, мы сможем поехать в любой момент… Можно, я допью ваше пиво?
Со Стивеном Голдблюмом я познакомился в конторе берлинского представительства «Гвидона», у Горбанюка. Прошел всего месяц с того момента, как я покинул Берлин, и нельзя было утверждать, что за это время мы с Горбанюком очень сильно друг по другу соскучились. Он с кислым видом протянул мне руку, предвкушая, видимо, лавину требований, с которыми я готов на него обрушиться. Пистолеты, автоматы, гранаты, автомобили, бронетранспортеры… Однако, я рассыпался в заверениях, что на сей раз вполне удовлетворюсь газовым револьвером – и то на случай столкновения на улице с хулиганами в ночное время, – а Голдблюм сообщил, что уже снял для меня на прокат симпатичный «Судзуки-Свифт». Горбанюк заметно расслабился и даже присовокупил к обойме патронов со слезоточивым газом два нервно-паралитических – мало ли что.
Голдблюм оказался крупным дядькой, с гладко выбритыми щеками и веселым взглядом. В своем необъятном светлосером костюме он напоминал бегемота. В общении примечателен был в первую очередь тем, что в процессе разговора частенько включал диктофон, который держал в руке, чтобы наговорить на него внезапно пришедшую в голову мысль. Меня он сразу же прозвал «мой мальчик».
Из предложенных напитков Голдблюм выбрал «Перцовку», я – ликер «Кюрасао», сам же Горбанюк пил исключительно кока-колу.
– Было бы совершенно несправедливо, если бы гения отыскал кто-то другой, – говорил Голдблюм. – Ведь это мое открытие, моя Троя, мой психоанализ, моя теория относительности. Быть может, это – моя лебединая песня. Конечно, нужно было до поры, до времени держать язык за зубами. Так нет же: а-ля-ля… – Он постучал костяшками пальцев себе по черепу. – Но мы еще поскрипим, не так ли, мой мальчик? Звезда Голдблюма еще ярко засияет на небосводе. – Он тут же включил диктофон и продекламировал: – Назвать новую галерею в Миннесоте «Звездой Голдблюма».
