– Давай рассуждать логично, – предложил я. – Я ведь не Штирлиц. И квартира старшей Отс не явка в Цюрихе, которую провалили, когда туда направился Плейшнер.
– Не в Цюрихе, а в Берне, – попытался навязать мне дискуссию Тролль.
– Неважно! На встречу пришла, конечно же, настоящая Отс, беру свои слова обратно. А вот каким образом ей стало известно об исчезновении Варвары…
– Давай подумаем, могла ли она в принципе, обладая этой информацией, вести себя тогда искренне. – Тролль чиркнул спичкой об экран телевизора и прикурил трубку. – С Галаганом она была знакома, она сама об этом говорила. Если к тому же она не была причастна к исчезновению Варвары, то узнать об этом она могла только от посла или от его супруги. Значит с кем-то из них у нее сохранилась довольно тесная связь.
– Или она все же была причастна к исчезновению Варвары.
– Чушь! Мы ведь, к счастью, знаем, где сейчас Варвара и с кем.
– Но если она не причастна к исчезновению, если у нее действительно сохранилась связь с этим семейством, то почему же она об этом не рассказала? И даже сделала вид, будто ей неизвестно, работает ли еще папаша Галаган послом. Мало того, она очень удивилась, когда узнала, что работает. И это сегодняшнее загадочное превращение! Бред какой-то!
Я начал стягивать с себя рубашку. Пора было ложиться спать. Утро вечера мудренее. Разумеется, в ванную Тролль меня не сопровождал. Возвратившись, я снял шорты и растянулся на простынях.
– Нет, без корриды здесь не обойтись, – пискнул Тролль. Он, видимо, еще не наговорился вдоволь. – Театральная критикесса, к тому же отличное владение испанским… Безусловно, это натура более сложная, чем может показаться на первый взгляд. Придется во что бы то ни стало изучить драматургию боя быков.
Он и в дальнейшем продолжал стоять на своем. Отсюда и появился в его записках персонаж под именем «Бык Крайский».
Я отвернулся от него и тотчас же уснул.
И на следующий день Малышка не появилась. Сколько времени можно шляться по музеям? Я лежал на кровати, вяло шевеля конечностями, и пытался воспроизвести в памяти хотя бы одну из картин Сальвадора Дали. Неожиданно дверь в номер распахнулась, и на пороге показался Горбанюк, ведомый за руки Соней и Лив. При этом каждая из норвежек буквально вжалась в него своей обнаженной грудью.
Вид у Горбанюка был слегка испуганный.
– У них что, бешенство матки? – прохрипел он по-русски.
– Очень может быть, – согласился я. – Во всяком случае они уже изнасиловали до смерти нескольких мужчин здесь в отеле. Так что берегись.
