Мы чокнулись, хватили по рюмашке. Еще. Снова. И я продолжил рассказ под пьяное хихиканье яхты, догадавшейся-таки сообразить нам столик и несколько табуреток.
11
…Ровно через неделю в одном очень милом кабачке в самом центре Млечного Пути мы снова восседали за столиком, уставленным пузырями пива и шампанского. Последнее предназначалось для Неры, а именно это имя выбрала наша космическая спутница взамен чересчур архаичного, выбранного лично мною. Ярчайший свет вихря бесчисленных звезд, льющийся сквозь прозрачный потолок, был приятен для глаз, пиво оказалось неплохим, музыка и вовсе замечательной. Но особый колорит обстановке придавал, конечно же, Саня.
Может, мой друг еще не освоился с темпераментом обновленной натуры или просто хотел выпендриться перед привлекательной дамой, однако в ходе разговора он так жестикулировал руками, что здешние официанты обходили наш столик по возможности стороной.
— …Растение!!! Ну как же я не подумал об этом сразу… Конечно же, растение! Незримый звездный плющ, неимоверно разросшийся в пространстве, — восторгался Сашка. — С первого момента своего возникновения он эволюционировал по совершенно иным законам, нежели все известные живые организмы. Единожды возникнув миллиарды лет назад, это колоссальное существо только и занималось тем, что оттачивало внутренние взаимосвязи, пока не достигло предела собственного совершенства. Должен отметить, что Санек еще в полете провел койкакие наблюдения общей динамики квантовых возмущений физического вакуума в пределах феномена. А потом на основе близости степеней самоорганизации его и корабельной техноплазмы пришел к выводу, что мы имеем дело с гигантским, незримым механизмом, который, также как и техноплазма, способен выполнять команды контактирующего с ним рассудка.
— Чушь! Нет предела совершенству. Все живое стремится к вечному саморазвитию, — посмел я усомниться в эрудированности друга.
— Стремится, если есть внешний стимул, угроза! — Санек украдкой, как бы невзначай, попытался обнять за талию Неру, но та дала ему по рукам. — А что может угрожать существу, для которого даже взрыв Сверхновой не страшнее укуса комара для гиппопотама? Оно же больше любого известного шарового скопления звезд и в нашей галактике, и за ее пределами! Самодостаточное, лишенное малейшей искры творческого азарта, оно уткнулось в самый мощнейший из эволюционных барьеров. В тупик безопасности. Живой механизм. Жертва совершенства!
