Предел совершенства - Вячеслав Борисович Рогожин

— Эй, блин кособокий! А сочини-ка мне стопарь чего-нибудь покрепче.

— Вредно!

— Так ты подлечи. Подлечи!

— А не по правилам!

— Да блин… Какие правила! Нас же здесь всего двое.

— Сам блин. А я уже стартую!

И впрямь, за широким окном шаланды деревья, дома, люди — все словно сминается, проседает само в себя. Крыша ближайшей трехсотэтажки проскользнула мимо окна — вниз, вниз. Пару мгновений спустя и облака подобно тончайшим обрывкам бумаги опали, выстлали молочно-белыми завитками теперь уже абсолютно гладкую земную поверхность. Близко, метра три, не более, да только моей линейкой меренных, что называется. Там, вовне, за пределом наведенной анизотропии, в каждый мой метр уже сейчас километров по семь влезает. То ли еще будет. Легкая вибрация корпуса, это центробежная сила оторвала шхуну от стартовой площадки, и абсолютно плоский блин Земли, наверное, именно так воображали ее наши предки, затерялся в космических далях. Звезды ярко вспыхнули и словно приблизились, теперь точно ягоды на брусничной поляне. А корабль, уже не странная, кривоватая лепешка, а длинная-длинная спица, с орбиту Плутона, не меньше, преодолевает первые световые секунды… Часы… Недели…

И все же что за болван сочинил эти правила? Кретин. Садист поганый. Ну почему лишь после окончательного разгона? Может, раньше оно и было оправдано. Очень давно, когда пилоты сами отслеживали цифири на показометрах. Но теперь-то… Убил бы гадину! Весь кайф обломал на столетия вперед, зараза. Воистину все руководства написаны через «ять»!

— Эй, шаланда, плесни хотя бы кофе!

— Горячего?

— Да!

— На какую часть организма?

И что за крейзолог придумал машине чувство юмора? И ладно бы придумал. Так ведь обосновал еще «необходимость эмоционального режима транспортной техники при составе экипажа в одну мыслящую единицу».

— Кончай придуриваться. Кофе, пли-из.

— Ну, если только пли-из…

Из пола медленно проросла тонкая, прозрачная трубочка и потянулась ко рту.

— Чашечку, балда!

— Ничем не угодишь… Как пиво, так через соломинку. Как кофе, так из чашки, — заворчала транспортная техника в ответ на капризы мыслящей единицы.

— А водку из стопки! Ясно?

— Барда-а-ак!

Трубка съежилась, набухла тяжелым бутоном и вдруг раскрылась в изящный столик, в центре которого наблюдалась маленькая чашечка ароматного напитка.

— Сразу бы…

— Я — шхуна! Корабль дальнего следования, между прочим, а не официант. — Вголосе Корабля Дальнего Следования послышалась легкая обида.