Отойдя от молоковоза, Анна дождалась, когда парень купит молоко и пойдет мимо нее.
- Привет! – сказала она.
Парень вздрогнул и остановился.
- Привет, - ответил он неуверенно, словно сомневался, а ему ли это было сказано. Он был похож на запуганное животное, которому так хочется, чтобы его приласкали, и которое боится вместо этого получить пинок.
«Да он совсем еще щенок. Девственник, наверно. Может, не стоит?» - подумала Анна, но тут же с досадой стряхнула эту мысль.
- Тебя как зовут?
- Антон.
- А меня Аня. Ты ведь неместный, да?
- Неместный, - Антон покрепче прижал к груди трехлитровую банку с молоком. – Мы тут дом купили. Дачу. Этой весной.
- Ну, вот поэтому я тебя и не знаю. Я тоже только на лето приезжаю. Ты учишься, работаешь?
- Учусь. На экономическом. Первый курс закончил.
- А я на историческом. Последний год остался. Слушай, я давно хочу ночью искупаться. Только одна боюсь. Может?..
Она ждала его немедленно предложения, но Антон не торопился. Он по-прежнему смотрел на нее широко распахнутыми глазами, словно никак не мог поверить в чудо. Анна подавила нахлынувшее раздражение и улыбнулась:
- Может, вместе сходим? Или тебя не отпустят? А может, ты разговоров про озерного маньяка наслушался и боишься?
Антон покраснел так, что даже под волосами стала видна розовая кожа.
- Конечно, пойдем. Во сколько?
- Ну… - задумалась Анна. – Давай в двенадцать. Там, где тропинка к маленькой поляне начинается. Знаешь?
- Знаю. Это недалеко от нашего дома.
- Ну вот и отлично.
Вздернув вместо прощания подбородок, Анна повернулась и пошла по дорожке, чувствуя, как Антон разглядывает ее улыбающиеся из-под шортов ягодицы.
«…Должно быть, это необыкновенное чувство. Слияние двух человеческих существ… Я буду смотреть в ее глаза и видеть в них свое отражение. Протяну руку – и тепло ее кожи станет моим. Наши сердца будут биться как одно. Я буду пить ее дыхание – ее жизнь. Я растворюсь в ней, а она во мне. И она останется со мной навсегда…»
Антон отложил ручку, встал и вышел на веранду, обегающую дом по периметру. Днем пошел теплый дождь, и он уже испугался, что свидание – а что еще, конечно, свидание! – не состоится, но к вечеру небо расчистилось. Звуки ночи были влажными, чувственными. Лунный свет словно стекал с неба. Тонкие пальцы ветра перебирали листья берез, робкий голос одинокой ночной птицы терялся среди торжествующего хора лягушек. Антон смотрел туда, откуда доносился этот победный вопль, - за деревьями под горой поблескивала серебристая чешуя спящего озера. Он тяжело дышал, а его руки, лежащие на перилах веранды, мелко подрагивали. Белая рубашка бросала на лицо голубоватый отсвет.
