Покинув Локхейвен, Дамиан сломя голову помчался в Лондон. Он умышленно гнал от себя все мысли о Хизер, потому что это причиняло невыносимую боль. Он признался себе, что боится дать определение тому чувству, которое испытывал к Хизер Дьювел. Забыть – так будет лучше для всех.
«И кто же эти все? – издевательски поинтересовался внутренний голос. – Не она – это точно. А уж тем более, не ты».
Но, в конце концов, Дамиан убедил себя, что Хизер чуть было, не заставила его забыть о причине его появления в Локхейвене. Если бы ему на глаза не попалась шкатулка, он бы совсем потерял голову и отложил в долгий ящик розыски Джеймса Эллиота.
Дамиан остановил карету у входа в небольшое здание из серого камня неподалеку от Портман-сквер. Здесь располагалась контора Камерона Линдсея.
Сидевший за своим письменным столом Камерон с любопытством бросил взгляд в окно и в восхищении покачал головой, увидев роскошную ярко-красную карету, запряженную четверкой черных, как смоль, рысаков в плюмажах. На двери кареты красовался золотой дворянский герб.
Камерон, сгорая от любопытства, разглядывал богатую карету. Ливрейный лакей торопливо открыл дверцу. Из кареты появился высокий, широкоплечий человек, от островерхой шляпы до начищенных черных сапог одетый по самой последней моде.
У Камерона расширились глаза от изумления. В мгновение ока он оказался возле двери и с легким поклоном встретил знатного посетителя.
– Лорд Деверелл, какая неожиданность! Я собирался выехать завтра утром, чтобы встретиться с вами в Виллоуби.
– Тогда я правильно сделал, что из Локхейвена сразу поехал в Лондон, – коротко сказал Дамиан.
Камерон жестом указал графу на кресло, стоящее возле письменного стола. Кивнув в сторону окна, из которого была видна роскошная карета, он спросил:
– Прошу прощения, но стоит ли делать ваше присутствие здесь столь явным для посторонних глаз?
Прежде, до отъезда Дамиана в Локхейвен, они встречались в уединенных местах. Он старался скрыть свое возвращение в Англию.
– Именно этого я и хочу, Камерон, – холодно улыбнулся Дамиан.
– Простите, милорд? – кустистые брови Камерона вопросительно приподнялись.
– Терпение, Камерон, всему свое время. Сначала расскажи, что делается в Лондоне. Все по-прежнему? Об Эллиоте ни слуху, ни духу?
– Как в воду канул, милорд, – покачал головой Камерон и, помолчав, добавил:
– По правде говоря, я подумываю о том, чтобы предложить вам отказаться от моих услуг и поискать другого сыщика.
