Тирсяда села за стол напротив Сядей-Ига.
— А бумаги, они никуда не делись, — сказала она, усмехнувшись, открыла лукошко, выложила на стол пачку бумаг.
Сядей-Иг не ожидал такого оборота. Ему казалось, что Тирсяда испугается, а она ничуть. Может, она не знает, что на Печоре нынче другие порядки. Правда, и сам Сядей-Иг не очень понимал, кто такие белые, кто такие красные, что означает мудреное слово «интервенция», которое он услышал у Саулова. Он понимал одно, что с приходом белых и с появлением этой интервенции ожил, повеселел Саулов, значит, и ему, Сядей-Игу, то на пользу.
В деревнях Советов не стало. Хорошо, кабы их не стало и в тундре, — соображал Сядей-Иг. Но раз из тундры Совет не ушел, то при нынешних порядках он должен слушать Сядей-Ига, его умом жить. Так хотел оленщик. И он полагал, что так и будет. Однако Тирсяда, видишь ты, думала по-другому. Глупая баба!
— Положи бумаги в свое лукошко. Они пустые. Ты глупые дела забудь. Мое слово слушай. Ин-тер-вен-цию слушай, — с усилием выговорил Сядей-Иг, напыжившись. — По-другому будешь дела вести, у меня тынзеи крепкие...
Он вышел, сверкнув белками глаз.
Близ чума над санями возился Тудако. Сядей-Иг подошел к нему.
— Запрягай аргиш. Вели своей бабе-председателю чум разбирать. Хватит, настоялся здесь. Другую землю ищи. Мое слово последнее.
Уехал.
Зима в этом году была неудачной для оленеводов. Сильные ветры плотно утрамбовали снег. Частые оттепели, а вслед за ними крепкие морозы сковали такой наст, который не сразу и топором пробьешь. Олени обломали копыта, добывая ягель. Да как на грех, ещё и хороших ягельных мест не оказалось на том пути, куда двигались стада. Вот почему ягельники о край лабты привлекали всех. Малооленные хозяева двинулись туда и наткнулись на тропы, проложенные стадом Сядей-Ига. Вокруг ягельников разгорелся спор. Сядей-Иг приехал в тот момент, когда дело дошло до кулаков. Сядеевы пастухи, блюдя наказ хозяина, не пускали малооленных. Те рвались, не слушая запретов.
Сядей-Иг остановил упряжку, бросил хорей.
— Ягельная земля моя. У каждого из вас много ли оленей в стаде. Пять сотен есть ли? Наверно, две сотни, сотня... Оленщики тоже называются... Такое стадо можно прокормить на кочке. Ищите между болотами на буграх, может, найдете ягель. Того вам хватит. А эта о край лабты моя земля...
— Ты богат, Сядей-Иг, верно. С твоим стадом нашим стадам где сравниться, — сказал, потупя голову, Ванукан. — Так ведь твое большое стадо на лабте в любом месте наст легче разобьет, корм будет. Наши малые стада совсем отощают, ноги настом обрежут, падут олени. Как жить будем? Пожалей нас, Сядей-Иг, пусти на ягельник.
