Он опустил руки, и сделал еще один шаг к ней. Он не мог справиться с собой.
Он не хотел справляться с собой.
— Платона примерно наказали за его болтливость в Критии и Тимее. А поэт Солон ничего лучше не придумал, как поделиться с Платоном тайнами, которые он узнал от египетского жреца. Но потомки знают, как сохранить тайну Атлантиды.
Еще один шаг. Он почуял ее дразнящий аромат. Свежий. Несколько цветочный, с оттенком зелени. Вероятно, океанский папоротник.
Он глубоко вздохнул, зная, что, начиная с этого момента, сможет найти ее по запаху. Обожая ощущение ее запаха в своих ноздрях.
Желая попробовать ее своим ртом. Его руки почти болели от желания почувствовать ее кожу.
Она смотрела на него. О, точно. Что-то насчет континентов.
— Не такой уж исчезнувший континент. Мы всегда знали, где находимся, — сказал он. — Мы просто создали щиты, чтобы спрятать Семь островов от вашей технологии.
Он улыбнулся:
— Ваше изобретение субмарин какое-то время представляло некоторые проблемы.
Она явно подбиралась к противоположной стороне кровати.
— Ладно, покажи мне свои жабры.
Совершенно ошеломленный, Конлан смотрел на нее минуту, а потом откинул голову назад и расхохотался.
Райли посмотрела на него так, будто он сошел с ума.
Разумеется, она была не так уже далека от истины. Возможно, он сошел с ума.
Затаив дыхание, он покачал головой.
— Спасибо тебе за это, анэша. Мне необходимо было посмеяться после событий сегодняшнего вечера, — его улыбка исчезла. — Вообще-то, после последних семи лет.
Приняв решение, он отступил от нее и опустился в кресло в углу комнаты.
— Если я сяду здесь, подальше от тебя, ты почувствуешь себя в безопасности со мной, чтобы выслушать то, что я тебе хочу рассказать?
Дрожащая, казалось, готовая улететь, Райли несколько мгновений стояла и смотрела на него. Наконец, она, видимо, приняла свое решение. Девушка кивнула и села на кровать, скрестив ноги.
— Да, я выслушаю. Самое странное, что я уже чувствую себя в безопасности с тобой. Или это не странно, принимая во внимание то, что произошло на пляже ранее.
Конлан хотел, чтобы между ними была только правда.
— Ты была внутри моего разума, Райли. Хочешь ты этого или нет, но теперь ты знаешь меня лучше, чем многие. Вероятно, даже лучше, чем все остальные, за исключением нашего целителя.
Она нерешительно смотрела на него, а потом кивнула.
— Ты должна была уже понять, что я тоже был внутри твоего разума, — сказал он, почти опасаясь признать такое. — Я видел твою доброту и твое самопожертвование. Я знаю тебя.
