Бастилия, к которой мчались до 30 тысяч строителей светлого будущего, представляла собою длинное массивное четырехугольное здание, обращенное одной стороной к городу, а другой — к предместью, с 8 башнями, обширным внутренним двором и окруженное широким и глубоким рвом, через который был перекинут висячий мост. Все это вместе было еще окружено стеной, имевшей одни только ворота со стороны Сент-Антуанского предместья. Дом коменданта и казармы солдат находились во втором, наружном дворе. Крепость защищали 32 швейцарца Салис-Самадского полка и 82 инвалида — весь ее гарнизон.
Официальная история рассказывает о «штурме Бастилии» в таких выражениях: «Но в руках правительства оставалась грозная крепость — тюрьма Бастилия. Восемь башен этой крепости, окруженной двумя глубокими рвами, казались несокрушимой твердыней абсолютизма. С утра 14 июля толпы народа ринулись к стенам Бастилии, комендант крепости приказал открыть огонь. Несмотря на жертвы народ продолжал наступать. Рвы были преодолены: начался штурм крепости. Плотники и кровельщики сооружали леса. Артиллеристы, перешедшие на сторону народа, открыли огонь и пушечными ядрами перебили цепи одного из подъемных мостов, народ ворвался в крепость и овладел Бастилией»[23].
Можно привести много не менее красочных описаний. Это лучше других только живописанием того, как ремесленники использовали профессиональные познания для сооружения лесов.
Но не было этого всего. Не было. Как не было густого порохового дыма, пальбы пушек, трупов на мостовой, так изящно изображенных на картинах Жанине и Уэля (и многих других).
Начать стоит с того, что активных «штурмовиков» насчитали не более 800, остальная толпа только стояла и смотрела. В числе активных были, кстати, и двое русских — братья Голицыны с энтузиазмом лезли в первые ряды.
По описаниям очевидцев, среди зрителей были и дворяне, и прогуливающиеся дамы, и гвардейцы. Штурм? Нет... просто «революционный народ» стал стрелять по крепости. Гарнизон ответил несколькими выстрелами. Убитых не было, но раненые появились и среди стрелявших, и среди зевак. Тогда ряды активных «штурмующих» пополнились, но многие зеваки предпочли удалиться от греха подальше.
«Революционный народ» потребовал сдать крепость. Комендант Бастилии маркиз де Лонэ отказался. Около часу дня «революционные массы» придвинулись вплотную к крепости, грозили оружием и ругались. Де Лонэ прекрасно знал, что крепость сражаться не может, что осады она не выдержит из-за отсутствия запасов воды и что никакой помощи из Версаля не пребудет. Верный присяге, маркиз решил взорвать Бастилию.
