— В таком случае я буду молчать.
— Тем хуже для вас. Тогда я буду говорить. Эту женщину я встретил двадцать лет назад. Мне было тогда около двадцати и ей столько же. Впервые в жизни я потерял голову из-за девушки. До той поры все мои мысли и чувства занимал только комплекс вины. Я сосредоточенно изучал собственный пуп, непрерывно страдал, обжирался всякой гадостью, а потом наблюдал за реакцией на нее своего организма и все больше отдалялся от внешнего мира. Дедушка с бабушкой отправились на тот свет и оставили мне кое-какой капиталец — его было недостаточно, чтобы жить на широкую ногу, но вполне хватало, чтобы скромно существовать долгие годы. Я все меньше общался с людьми. Дни уходили на чтение Паскаля и жратву.
— А куда делись три кошки?
— Умерли, не оставив потомства. После их смерти я несколько месяцев питался рыбными консервами, которые припасли для них бабушка и дедушка. А когда шкафы опустели и Голландия мне надоела, я решил посмотреть мир. И поселился в Париже, недалеко от станции метро «Пор-Руаяль».
— Французская кухня пришлась вам больше по вкусу, чем голландская?
— Нет, в Париже едят не лучше, чем в Голландии. Но я обрел для себя другие радости. И здесь я встретил самую прекрасную девушку на свете.
— Это уже банально. Попробую отгадать, где вы с ней встретились. В Люксембургском саду?
— Нет, на кладбище.
— Ну, ясно, на кладбище Пер-Лашез. Классическое место для романтических встреч.
— А вот и нет! На кладбище Монмартра. Знаменательно, что я встретил ее среди трупов.
— Я не бывал на этом кладбище.
— Это самое красивое кладбище в Париже. И там не так людно, как на кладбище Пер-Лашез. Там есть одна могила, на которую я не могу смотреть без слез. Не знаю, кто в ней захоронен. Но памятник представляет собой скульптурное изображение девушки, лежащей ничком и прижавшейся лицом к земле. Ее лица не видно. Перед нами только целомудренная полуобнаженная фигурка, хрупкая спина, маленькая ножка, изящный затылок. Тело ее покрыла патина — как непреложный знак смерти.
— Мрачная картина.
— Нет, восхитительная. Тем более что свою любовь я встретил возле этого памятника: она любовалась им, как и я. И у нее была точно такая же фигура, как у скульптуры. Глядя со спины, можно было вообразить, что эта юная девушка в предчувствии скорой смерти пришла полюбоваться на собственный портрет на своей будущей могиле. Чтобы познакомиться с ней, я спросил, не она ли позировала для этого памятника. Но я ей сразу не понравился.
