— Как же мы назовём этот фильм, ребята? — спросил нас Антон Петрович.
— «Морской извозчик»! «Конь актинии»! «Верхом на раке»! «Наездница моря»! — посыпалось в ответ.
Антон Петрович научил нас, как надо управлять телеустановкой, и на другой день мы устроили подводный сеанс уже сами.
На экране нежно зеленели заросли морской травы зостеры. И вдруг один из стеблей оторвался и поплыл. Оказалось, что это не стебель, а рыба — морская игла. Тело у неё узкое, длинное. Когда морская игла мордой вверх застывает возле стеблей зостеры, трудно отличить, где рыба, а где трава.
Диковинные «кони», похожие на шахматные фигурки, паслись на подводном лугу. Плавают эти морские коньки медленно, бояться им нечего: никто из подводных хищников их не ест. Мы видели морских коньков и на привязи: они сами себя привязывают, прицепившись хвостом к траве.
Очень нас рассмешили два морских конька, которые сцепились хвостами и тащили друг друга в разные стороны.
Этому фильму мы придумали много названий: «На подводном лугу» «В прериях моря», «Живая игла», «Коньки-горбунки». Придумали мы названия и другим подводным фильмам, но одному фильму придумать название не могли. Какая-то незнакомая синевато-серая рыбка с пятью полосками очень часто попадалась нам на глаза. Можно было подумать, что она сопровождает корабль. Но что это за рыбка? Что ей от нас нужно?
— Может, назовём фильм «Таинственный незнакомец»? — предложил Славка.
— Твоё название от незнания! — под общий смех ответила ему Катя.
Капитан умолк. Больше названия фильму никто не предлагал.
Я очень увлёкся подводным телевидением и свою работу запустил. А ведь было здорово задумано: для каждого моря, где побываем, вывешивать в кают-компании и на радиорубке особый флаг. Наш первый флаг, флаг Японского моря, всё ещё не был готов.
Японское море богаче других наших морей по разнообразию рыб. Есть даже тропические. Но всех на флаг не поместишь. Камбала и краб на зеленоватом фоне, и хватит.
Краба я сумел нарисовать, а вот камбала никак не удавалась. И Молчун принёс мне на стеклянном, налитом водой подносике живую камбалу.
— Для натуры, — коротко сказал Молчун, скрываясь в дверях.
Я развёл краски. Потом взглянул на натуру и вздрогнул. На подносике пусто. Сквозь стекло просвечивают чёрные и белые квадратики шахматной доски, на которую я поставил подносик. Куда же исчезла камбала? И, только пригнувшись к подносику, я убедился, что камбала и не думала исчезать. Она по-прежнему лежала на дне подносика, но её кожа расцветилась тёмными и белыми квадратиками, приняла окраску шахматной доски. Вот это маскировка!
