— Да, конечно.
Юрий прошёл в комнату, покосился в сторону гроба, но лицо висельника, слава богу, было прикрыто простынёй.
Через пару минут в дверях показалась чета импозантных, пожилых людей. И по одежде и по манерам было видно, что оба не обычные работяги. Дама тут же зарыдала, мужчина держался лучше. Вскоре вернулась Валентина, она обнялась с женщиной и поцеловала старика в щёчку.
— Какое горе! Какое горе! — причитала женщина.
— Держись, Валя, держись, — посоветовал старик.
Они сели около гроба, начали беседовать с дочерью. Тут стали подходить ещё люди. Улучшив момент, Астафьев спросил Валентину: — Это кто?
— Это Викентьев, Олег Васильевич, бывший парторг завода. Они дружили по поводу общих взглядов на политику. Оба вечные коммунисты.
Когда мужчина вышел на лестничную площадку, чтобы покурить, Юрий догнал его.
— Извините, Олег Васильевич, я работник уголовного розыска, Астафьев. Скажите, вы когда общались с Серовым последний раз? Он ничего не говорил о каких-либо мотивах своего самоубийства?
— Нет, ничего. Василий Егорович был крепким человеком, он всегда говорил, что наши предки пережили ещё более страшные времена, чем теперь. Гражданскую, Великую отечественную войну. Переживём и ельцивщину. Он звонил мне недавно, на прошлой неделе. Хотя… Тогда он был какой-то не такой. Мы обсудили некоторые места антинародной политики Ельцина, а потом он сказал мне странную фразу: "Знал бы ты, Олег Васильевич, что творится у нас на заводе. У тебя бы волосы дыбом встали". Я спросил, что он имеет в виду. Но Василий Егорович ответил, что ему нужно удостовериться в этом, а потом он поднимет на уши всех этих махинаторов.
— Махинаторов?
— Да, он так и сказал — махинаторов.
— А более конкретно он ничего не сказал? Что он имел в виду?
— Нет, но голос у него был такой… — старик чуть подумал, а потом закончил, — торжествующий. Как будто он уже знал что-то.
— Вы не знаете, что хоть примерно он имел в виду?
— Нет, извините, даже не догадываюсь. Я давно отошёл от заводских дел, уже шесть лет на пенсии.
Эта точка на лестничной клетке оказалась очень выгодной с точки зрения допроса мужской части людей, пришедших проводить старого мастера в последний путь. Увы! Никто из них толком ничего не знал. Что удивило Астафьева, все кто работали с Серовым в последнее время, были молодёжью, едва ли не одного с ним возраста, может, чуть постарше. В чём все они были единодушны — никто не думал, что Серов захочет наложить на себя руки.
