Каждое утро я просыпался в панике. Который наступил день? Который год? Я не знал.
Выбравшись из кровати — она оказалась гораздо выше над полом, чем прежде, — я зашлепал к ванной.
Я уставился в зеркало. Сколько мне лет? Во всяком случае, меньше, чем вчера.
Я вернулся в комнату и стал одеваться. Мама повесила мою одежду на спинку стула. Рассматривая джинсы, которые она приготовила, я обнаружил картинку с ковбоем на заднем кармане.
Ах, да, вспомнил. Эти джинсы. Эти техасы. Второй класс. Это означало, что мне семь лет.
Я просунул ноги в штанины, сам себе не веря, что мне опять придется ходить в этих дурацких джинсах.
Потом я развернул рубашку, которую мама достала для меня. Сердце мое упало: ковбойка—с бахромой и прочей чепухой.
«В ней стыдно ходить, — подумал я. — И как я только мог позволить маме надевать ее на меня?»
В глубоком унынии я тем не менее осознавал, что раньше мне нравилась эта одежда.
Я, наверное, сам выбирал ее. Но трудно было признаться, что я был таким глупым.
Внизу Тара, все еще в пижаме, смотрела мультфильмы. Ей было два.
Когда я проходил через гостиную, она протянула ко мне ручонки и воскликнула:
— Целуй! Целуй!
Неужели она хотела, чтобы я ее поцеловал? Это было не похоже на Тару.
Может быть, двухлетняя Тара была еще ласковой и простодушной? Наверное, в два года Тару можно было любить.
— Целуй! Целуй! — просила она.
— Поцелуй бедную Тару, — отозвалась мама из кухни. — Ты ведь ее старший брат, Майкл. Она берет с тебя пример.
Я вздохнул:
— Ладно.
Я нагнулся, чтобы поцеловать Тару в щеку. Своим пухлым указательным пальчиком она ткнула мне в глаз.
— Ой! — завопил я.
Тара засмеялась.
«Все та же несносная Тара», — думал я, пока, спотыкаясь, шел на кухню, одной рукой держась за больной глаз.
Она родилась скверной!
На этот раз я знал, в какой класс мне идти.
Все мои друзья сидели там: Мона и остальные, — все младше, чем прежде. Я уже забыл, какой у нас всех был дурацкий вид, когда мы были маленькими.
Я отсидел еще один скучный день, изучая всю ту чепуху, которую я уже проходил. Вычитание. Чтение по книгам с огромными буквами. Прописывание заглавной буквы «Л».
Единственное, что утешало — было время подумать. Каждый день я пытался вычислить, как мне следует поступить. Но я никак не мог найти ответа.
И вдруг вспомнил, как папа рассказывал о том, что он пятнадцать лет присматривался к часам с кукушкой.
