Демин первый поднялся из-за стола, за ним отправился и Рыжов.
— Слушай, Володь, Мысин для Михалыча никаких документов не оставлял? — спросил Демин у развалившегося на диване Фортуны. Тот оторвался от мутного экрана старенького, еще времен социализма, телевизора, скривил недоумевающую мину, потом замотал головой.
— Не в курсе. Посмотрите, может там, что в бумагах есть?
— Ну, посмотри сам, ты сегодня тут хозяин.
Они перерыли все журналы, все другие неминуемо накапливающиеся бумаги, но ничего похожего на нужную характеристику не нашли.
— Нет ничего, Михалыч, — обратился к участковому Фортуна. Но тот был занят совсем другим. Он вертел в руках коричневое, кожаное портмоне. Это было очень популярное в народе изделие кожгалантереи, после процесса поглощения денег переламывающееся пополам, и потом легко помещающееся в задний карман брюк.
— Это чье такое? — спросил он у «хозяев» дежурки.
— Да вон, орел, сидит, — Фортуна оторвался от мутного экрана социалистического телевизора, и кивнул головой в сторону обезьянника, — по хулиганке проходит.
— Интересно, — лицо Рыжова озарила странная улыбка, слегка перекошенная, но одновременно удивительно счастливая. — Ну-ка, Володь, принеси мне папку из кабинета, а то тут без очков хрен что поймешь.
Фортуна не очень быстро, но сходил в кабинет участковых и принес папку Рыжова. За ним пришел и Колодников, начал звонить кому-то по телефону. Михалыч не торопясь, достал очки, включил настольную лампу, и долго рассматривал тиснение на кожаном боку портмоне. Потом он достал из папки фотографию, и попросил присутствующих.
— Ну-ка, гляньте. Сычев мне пару снимков сделал, сказал, что так я просто это не запомню, с моим маразмом. Мне это кажется, или, это, в самом деле, одно и тоже.
Фортуна и Демин с интересом уставились на кошелек, потом на фотографию.
— Это что еще за буквы? — спросил Демин.
— Это с зажигалки Серова, сына Игоря Владимировича, — пояснил Рыжов.
— Это, которого сегодня хоронят? — поинтересовался Фортуна.
— Ну да. У него все вещи были помечены этими буквами. Как это называется то мо, мо…
— Монограмма? — подсказал Фортуна.
— Ну да! Забываю все. Похоже?
— Один к одному, — согласился Демин.
— Он что, такой крутой мэн был, что у него везде эти монограммы были? — удивился Колодников, рассматривая фотографии.
— Ну да, какой-то там миллионер, да с большими понтами, — подтвердил Рыжов. — Зажигалка и то была позолоченная, с такой же фигней на боку.
Первым вывод сделал Колодников.
