Насколько я знаю, Хеймитч был тут только однажды, когда ездил в свой Тур Победителей пару десятилетий назад. Но у него, должно быть, феноменальная память или хорошая интуиция, потому что он ведет нас через запутанный лабиринт из лестниц и все более и более узких залов. Время от времени ему приходится останавливаться и с трудом открывать двери. По дикому скрипу, который издают их петли, можно понять, что прошло очень много времени, с тех пор как ими пользовались последний раз. В конце концов, мы поднимаемся по лестнице к люку. Когда Хеймитч отодвигает его, мы оказываемся на чердаке Дома Правосудия. Это огромное пространство, заполненное сломанной мебелью, грудами книг и бухгалтерских отчетов, а также ржавым оружием. Слой пыли, покрывающий все это, настолько толст, что становится совершенно очевидно, что здесь не было никого на протяжении многих лет. Хеймитч пинает люк, захлопывая его, и поворачивается к нам.
— Что случилось? — спрашивает он.
Пит пересказывает ему все, что произошло на площади. Свист, приветствие, наша задержка на веранде, убийство старика.
— Что происходит, Хеймитч?
— Лучше тебе ему рассказать, — говорит мне Хеймитч.
Я не согласна. Я думаю, что это будет в сто раз хуже. Но я говорю Питу все так спокойно, как только могу. О президенте Сноу, о волнениях в дистриктах. Я даже не опускаю поцелуй с Гейлом. Я рассказываю, как мы… Как вся страна находится в опасности из-за моего трюка с ягодами.
— Предполагалось, что я улажу все во время этого Тура. Смогу убедить всех сомневающихся в том, что я так поступила исключительно из-за любви к тебе. Успокою всех. Но, очевидно, единственное, что я сделала сегодня, это убила трех человек и, наверняка, подвергла наказанию всех, кто был на площади.
Я чувствую себя настолько плохо, что я вынуждена сесть на кушетку, несмотря на то, что она грязная и с вылезшей набивкой.
— А я сделал положение вещей еще хуже, отдав деньги, — говорит Пит. Внезапно он хватает лампу, лежащую рядом в корзине, и кидает ее через весь чердак, где она, в конце концов, разбивается об пол. — Это должно прекратиться! Прямо сейчас! Эта… эта… игра, в которой вы двое участвует! Где вы рассказываете друг другу секреты и держите меня в неведении, словно я слишком незначителен… или глуп, или слаб, чтобы понять их!
— Это не так, Пит… — начинаю я.
— Это именно так! — вопит он. — У меня тоже есть люди, о которых я забочусь, Китнисс! Семья и друзья, оставшиеся в Дистрикте-12, которые погибнут так же, как и твои, если у нас не получится! Неужели после всего, через что мы прошли на арене, я не заслужил правды от тебя?
