– Боргана, – угадал я.
– Да. Все шло хорошо, даже многие из стариков стали забывать, что здесь когда-то было, а их внуки и правнуки совсем не знали. Им было невдомек, что кроме маленьких тщедушных деревьев, у которых вместо сока кровь течет по жилам, есть большие и просто огромные деревья. Что трава имеет разный цвет в зависимости от времени года: зимой скрытая под снегом – блекло-желтая; весной, когда земля начинает просыпаться – коричнево-зеленая; летом она становиться изумрудно-зеленной и остается такой до осени. В период дождей она все такая же красивая, но просто зеленая.
Но мы не знаем об этом. Для нас трава имеет только один цвет – красный. Даже зимой, когда все должно покрываться белым пушистым снегом, у нас идут серые хлопья, ложащиеся на землю грязным ковром. А для нас это было счастьем: бесцветные снежки, грязно-тусклые крепости, горки, которые никогда не замерзали. И люди… такие же серые, грязные, тусклые.
Я родилась в семье простого пахаря – до сих пор удивляюсь, как что-то могло вырасти на нашей земле. Три сестры, два брата, казалось бы, все идет хорошо, – тут она замолчала, и мы несколько минут ехали в полной тишине.
Нет, действительно в полной, куда-то исчезли все звуки, что должны населять лес: ни шороха, ни писка, ни даже дуновения ветерка. Казалось, что все вокруг прислушивается к рассказу девушки, внимания каждому слову.
– Однажды на нас напали… Варлаг – гроза Диких земель. Он убил всех мужчин, от мала до велика… Женщины и девушки, всем кому больше четырнадцати лет, стали его наложницами… Через два дня я стала его очередной наложницей. Ублюдок, – буквально выплюнула она. – На следующий день я сбежала от него. Выбралась ночью через окно и убежала. Полгода мне понадобилось, чтобы добраться этих мест и осесть.
Сказать? А что?… Что сочувствую?… Что понимаю?… Что надо этого гада изловить и повесить на сук… вниз головой за то место, которым насиловал… Не знаю – поэтому просто безмолвствовал. Молчал я, молчала она, молчал даже лес: деревья, птицы, животные, не могли угомониться только те трое, что встали на пути, преграждая дорогу.
– Куда торопимся, голубки? – спросил один из них: мужик лет сорока, с кривым, покрытым оспинами лицом.
– Это у них, что общая фраза для всех? – поморщился я. – Почему нас все время зовут ''голубками''? Мы что на парочку похожи?
– Да… в общем-то… да, – задумавшись почесал затылок говорливый бандит.
– Ты что – слепой? – взвилась Свея. – Делаю пояснение для тех, кто из леса только вышел. Мы не вместе! – чуть ли не прокричала она.
