– Его не спасет и Бог, сошедший с Синая. В городе говорят, что сегодня днем Болкарро встречается с Нико.
Я перевариваю новость. Если мэр за шесть дней до выборов поддерживает кандидатуру Нико, Реймонду суждено остаться всего лишь страничкой в политической истории города.
Приходит Гераш. Выглядит он как многие молодые люди, служащие в полиции: высокий, прямой, с военной выправкой, старомодно красивый, с аккуратным пробором на голове. Башмаки начищены до блеска, пуговицы на шерстяной куртке сияют.
– Помнишь бабу-прокурора, которая приходила к нам, – Полимус? – обращается к нему Лайонел.
– Еще бы! Бюст у нее был – закачаешься.
Лайонел поворачивается ко мне:
– Видишь, из этого парня выйдет толковый легавый. Сразу определяет размер лифчика.
– Это ее недавно угробили? – спрашивает у меня Гераш.
Я говорю, что да, ее.
– Ладно, слушай сюда, – продолжает Лайонел. – Это Расти Сабич, заместитель окружного прокурора. Ему нужно знать, не брала ли Полимус что-нибудь у нас.
– Насколько знаю, нет.
– Что она искала, не знаете? – спрашиваю я.
– Хотела просмотреть протоколы за определенный день девять лет назад. Сказала, что тогда было шестьдесят или семьдесят задержаний за непристойное поведение. Я вот и таскал ей сюда коробки с бумагами. Просто сказала, чтобы я принес протоколы за тот день, когда было больше всего задержаний. Я бы целую неделю ухлопал, чтобы перебрать это старье. Мы тогда человек пятьсот арестовали по сорок второй.
– Почему именно за один день?
– Хрен ее знает. Похоже, точно знала, что ей нужно.
Сорок вторая статья Уголовного кодекса штата предусматривает наказание за непристойные действия в общественных местах.
Всего один день… Я снова думаю об анонимке. В досье, которое я видел, не содержалось указаний на такой определенный промежуток времени.
– И вы нашли, что ей было нужно? – спрашиваю я.
– Кажется, нашел и позвал ее. Она осталась смотреть бумаги, а я отвалил. Потом она сказала, что ничего не нашла.
– Вы помните что-либо из того, что показали ей? Не было ли чего-нибудь общего у задержанных?
– Все задержанные – мужчины, собравшиеся в городском парке. Я подумал, что они демонстрацию какую устроили, хрен их знает.
– Какая там демонстрация, – презрительно фыркает Кеннили. – Раз сорок вторая, значит, все они гомосексуалисты.
– Она ничего не говорила о том, что ищет? Может быть, имя какое-нибудь называла или еще что-нибудь?
– Имя называла, но без фамилии. Я сначала даже не усек, мужчина это или женщина. Еще подумал, что оно какое-то отношение к Рождеству имеет.
