— Нас вполне это устраивает, — за всех ответил Климов.
— Тогда — до завтра. Нам с девушками еще нужно поработать. Идите, идите. Не мешайте.
Выйдя из кабинета, мужчины закурили, посетовали на жару.
— После такого дня хорошо бы где-нибудь в прохладе за кружкой пива посидеть, — мечтательно сказал Барков. И, вздохнув, добавил: — Пойду писать акт дактилоскопической экспертизы, утром-то надо докладывать. Бывайте.
— А насчет пива, — крикнул он уже от дверей своего кабинета, — запишите, мальчики. Буду надеяться, что к субботе у вас заговорит совесть.
— Обязательно заговорит, — весело ответил Климов. — Так громко заговорит, что можешь рассчитывать на коньяк.
...Пустой коридор блестел влажным после недавней уборки линолеумом. В здании тишина. Хотя и привык майор Климов за долгие годы службы ко всяким неожиданностям, все же сейчас хотелось побыть одному, подумать... Нет, не здесь, в четырех стенах, хотелось побродить по вечернему городу, по набережной. На фоне бурной городской жизни четче, рельефней формируются мысли...
— Ты куда сейчас, Саша? — спросил Алексей Петрович, обнимая Колоскова за плечи. — Домой?
— Еще рано, товарищ майор. Лучше дайте мне дело «Оборотня», я ведь знаю о нем только понаслышке.
— Что же, пойдем. — Климов в кабинете достал из сейфа объемистое, аккуратно подшитое дело с четким грифом «секретно» в правом верхнем углу обложки. Протянул Колоскову:
— Изучай, Саша. Коль скоро выходишь с нами на эту «охоту», должен знать, за каким зверем идешь.
1
...«Собственноручные показания свидетеля Мохова Ивана Степановича, 1916 года рождения, рядового второго взвода...
Даны двадцатого ноября 1941 года. Об ответственности за ложный донос предупрежден.
...Колчина Петра Савельевича я знаю с малолетства, и родились, и взросли мы в одной деревне. Росли, правда, не на равных — я, как и батя мой, с малых лет батрачил, а Колчины были люди заметные, богатые...»
...Саше Колоскову живого кулака видеть не довелось; в конце двадцатых годов, когда бурные волны классовой борьбы вздымались в деревнях и селах, его еще и на свете не было. По книгам да кино знает он о том времени, и Савелий Колчин, отец Петра, представляется ему сейчас в образе шолоховского Якова Лукича, умного, хитрого, смертельного врага новой власти. Зримо представляются тайные кулацкие сборища и мальчишка, Петька Колчин, залегший у плетня на стреме...
«...Году примерно в тысяча девятьсот двадцать восьмом или двадцать девятом, точно не помню, — читает Александр дальше, — Савелий Колчин был арестован органами ГПУ за участие в убийстве комсомольца Калюжного, приехавшего в деревню нашу с агитбригадой. Родичей его вскорости раскулачили и выслали, с ними и Петр уехал.
