Наконец она проснулась, взглянула на него, не узнавая, а потом улыбнулась. Улыбка тут же превратилась в гримасу. Она забыла о стянувшей кожу маске. Поднявшись, она ополоснула лицо.
— Я отключилась, Саша.
На носу у нее остался светло-каштановый след. Он взял банную рукавичку и осторожно стер пятнышко. В памяти вдруг всплыла Ингрид, стирающая бумажным платком краску с его носа. Беатриса прижалась к нему. Он погладил ее по голове и вспомнил, как обнял ее впервые. Тогда она показалась ему маленькой и хрупкой, ее голова покоилась у него на груди. Их прервал телефонный звонок. Беатриса высвободилась и взяла телефонную трубку.
— Это тебя, Саша. Твой лейтенантик.
— Алло! Шеф! Простите за поздний звонок.
— Ничего страшного, Людовик.
— Только что звонил лейтенант Паркер. Мать Брэда Арсено, француженка, родилась в Жантийи в тридцать четвертом году. Она развелась с Джимми Арсено и вернулась во Францию. Последнее известное место жительства — улица Елисейские Поля. В Жантийи. После своей американской отлучки Ирен Морен вернулась к исходной точке. Но тут есть одна загвоздка.
— Да?
— В семьдесят пятом году она погибла в дорожной аварии.
— Завтра едем в Жантийи, Людовик. И еще раз браво, отличная работа.
Беатриса уже легла. Дюген поставил будильник, выключил свет и прилег рядом.
— Хорошие новости? — спросила она сонно.
— Неплохие.
— Я так рада за тебя… Это расследование поможет твоей карьере… Вот увидишь… Именно то, что нам нужно…
Он подыскивал осмысленный ответ, но так ничего и не придумал. Она погладила его по животу, как нередко делала засыпая, и отвернулась к окну.
— Спокойной ночи, милый.
— Спокойной ночи, Беатриса.
Ингрид решила надеть узкое прямое платье очень светлого розового оттенка и лиловые перчатки. Платье будет прекрасно сочетаться с белоснежным боа, которое ей одолжила Карлота, стриптизерша с Ямайки. Она задумалась перед коллекцией нижнего белья и остановилась на стрингах и бюстгальтере цвета фуксии и подвязках более насыщенного тона. Затем выбрала серебристые босоножки на прозрачной платформе — они напоминали о теплом дожде над лепестками магнолий.
Ингрид напудрила все тело, чтобы кожа как можно лучше гармонировала с платьем, и оттенила грудь блестками. Она загримировалась, приклеила серые накладные ресницы и накрасила губы сиреневой помадой. И наконец надела платиновый парик и пригладила локоны, так что они обрамляли ее лицо шелковистыми волнами, гладкими, как поверхность пруда на закате солнца. Она посмотрелась в зеркало. Чего-то не хватало. Подумав, она обратилась за советом к костюмерше Мари.
