— Когда?
— Лет четырнадцать назад.
— Как он там оказался?
— Он там родился.
— Род занятий?
— Садовник.
— Как же вы с ним познакомились?
— Брэд спас мне жизнь. Двое мерзавцев напали на меня. Он остановил их и вызвал полицию.
— Когда вы видели его в последний раз?
— Больше десяти лет назад, когда вернулась с родителями в Калифорнию. После урагана Катрина и всех разрушений я пыталась узнать, как там Брэд.
— И что же?
— Ничего. У меня в Луизиане не осталось знакомых, так что обратиться было не к кому.
— Но до Катрины вы поддерживали с ним связь?
— Время от времени я посылала ему мейлы.
— А точнее?
— Два-три раза в год.
Но с чего вдруг парижский легавый интересуется американским гражданином, к тому же безобидным садовником? И кто такой этот Бернар Морен? Ингрид почувствовала растущее раздражение.
— Вашу афишку обнаружили в его гостиничном номере. Приколотую к стене. Она была там чуть ли не единственным украшением.
— Брэд живет в Париже?
— С августа, по словам директора гостиницы. А вы и не знали?
— Вы хотите сказать, после Катрины?
— Браво, быстро соображаете. Очевидно, именно ураган пригнал его к нашим берегам.
— В чем же вы его обвиняете?
— Да так, сущие пустяки. Например, приобретение поддельных документов.
— На имя Бернара Морена?
— Вот именно. И нелегальная работа садовника, причем на мэрию. Наглости ему не занимать.
— Он говорит по-французски? А я и не знала.
— И так хорошо, что товарищи ничего не заподозрили. Но это только цветочки.
Она видела его всего несколько минут, но уже терпеть не могла.
— Арсено снова снялся с якоря, — продолжал Дюген. — Мы не знаем, какой ненастный ветер унес его на этот раз, зато нам известно, что он оставил после себя подарок.
— Какой же?
— Труп.
Провались сейчас ее сердце в башмаки, ей и то не было бы так худо. Дюген уселся за письменный стол. Николе оседлал один из стульев. Они молча уставились на нее, словно ни на секунду не поверили в ее испуг.
— О чьем трупе речь? — спросила она нервно.
— Молодой женщины. Найдена задушенной несколько дней назад.
— Как задушенной?
— Пластиковым пакетом. Медленная и мучительная смерть.
— Медленная и мучительная… — пробормотала Ингрид, чувствуя, что бледнеет.
Ей казалось, что своими суровыми взглядами они пытаются пробуравить ей череп. Дюген в медленном, навязчивом ритме вертел ручку.
— Убита на рассвете, — уточнил он ровным голосом. — Вы разве не читали в газетах?
— No.
— Странно, журналисты подняли шум из-за этой истории.
Она чуть было не принялась оправдываться, объяснять, что узнает новости из англоязычных газет в Интернете, но передумала. Пусть она выбита из колеи, но не настолько, чтобы позволить издеваться над собой заносчивому цинику и мрачному недоноску.
