«Опять мина! — мелькнуло в голове у Сверлилкина. — Пропал Митька!» И в ту же секунду, не соображая, что делает, он схватил с подоконника разводной ключ и опрометью кинулся на улицу.
Сам он, уже не раз прощавшийся с жизнью и встречавший смерть лицом к лицу, еще каких-нибудь два месяца назад бывший там, где стоило только на секунду приподнять голову — и целый рой вражеских пуль молниеносно вылетал, чтобы убить тебя, и в то же время, стоило только врагу приподнять голову, как он тут же всаживал в него автоматную очередь, — сам он всё ещё не мог привыкнуть к тому, что живым ходит среди немецких солдат и каждый раз внутренне дрожал от неистового клокотавшего в нем желания броситься на горло любому из фашистов, и пусть потом с ним делают что угодно — он уже не раз простился с жизнью, но только бы не видеть, как они тут хозяевами расхаживают по русской земле и никто не заставляет их распластаться от страха в придорожной канаве, свалиться прямо в грязь и ползти под огнем, спасая жизнь, ползти наподобие мерзких червей!
Но еще страшнее было ему видеть предателя, ибо тут уж он никогда и никак не мог себе объяснить: что же это за русская душа, способная предать другие русские души… Этого он не мог себе объяснить!
Разводной ключ был новым, завернутым в промасленную бумагу, — Сверлилкин спрятал его за спину, подбегая сзади к толстому Шашкину. Ничего! Сейчас он спасет пацана, да ещё, может, успеет и того провокатора трахнуть, пока он звонит по немецкому телефону!
Но не успел он добежать, как с треском распахнулось окно, и механик Соколов закричал:
— Шашкин! Подойдите к окну! Немедленно!
«Вот сволочь! — выругался про себя Сверлилкин. — И тут успел!» Нападать на конюха было поздно, ибо тот послушно подошел к самому окну и стоял теперь не задом, а лицом к Сверлилкину.
— Куда тащишь мальчишку? — высокомерным тоном спросил механик, стоя в раме окна, словно в раме картины, и глядя совсем не на Шашкина, а внимательно наблюдая за Сверлилкиным.
— В комендатуру, господин инженер! Куды ж его ещё! — быстро отвечал упарившийся Шашкин, оттирая от пота раскрасневшееся толстое лицо. — Фу, не идёт, скотина, всё упирается, упирается, да я всё одно дотащу! От Шашкина-то не уйдешь! Поглядите-ка, что у него здесь, — тряхнул он мешком.
— Сверлилкин! — закричал механик. — Немедленно прекратите! А ну-ка, ко мне в кабинет! — и он угрожающе положил руку в карман пиджака.
«Пистолет у него там», — понял Сверлилкин. Ничего не оставалось делать. Надо было идти назад.
