Когда трапеза подошла к концу, и насытившийся офицер плеснул в стакан наливочки, в дверях постоялого двора появился еще один посетитель. Лет сорока, в дорогом синем суконном кафтане с косым воротом, он оглядел залу и направился прямиком к столу разглядывающего его офицера.
— Антон Ильич, — представился он, протянув руку.
Офицер, нехотя привстал, внимательно посмотрел на мясистый нос нового знакомого, его обвисшие толстые щеки и прямо таки выдающийся живот.
— Сергей Платонович, — наконец представился офицер, — штабс-капитан восемнадцатого уланского полка в отставке.
Антон Ильич присел напротив офицера и благодушно зевнул.
— Слыхал, вы в Ивановку путь держите? Может, возьмете и меня в попутчики? Бричка вишь сломалась, ось полетела, так может, пока кучер ее чинит, я с вами доберусь? А в деревне у меня можете и остановиться.
— Так вы помещик Изместьев? Из Ивановки? — офицер удивленно приподнял бровь. — Так ведь я как раз к вам путь и держу. Дельце у меня к вам есть, Антон Ильич.
Помещик улыбнулся.
— Кто бы сомневался, Сергей Платонович. Не вы первый.
Он повернулся, ища взглядом полового.
— Человек, винца нам хорошего! Да только не этой скверной наливки, которой вы гостей потчуете.
Слуга засуетился, и через миг на столе красовалась бутылочка хереса.
— Доброму вину, такова и укупорка, — нравоучительно поднял палец помещик.
— Это точно, — кивнул офицер. — Как у нас в полку говаривали: пей вино, да не брагу, люби девку, а не бабу.
Через полчаса новые знакомые, слегка покачиваясь, вышли на улицу.
— Эй! Матвей, или как там тебя, — крикнул офицер, — готов ехать?
Возница хмуро топтался на месте.
— Извольте, ваше благородие.
— Позвольте, я вам помогу, Антон Ильич, — офицер подсадил грузного помещика и вслед за ним запрыгнул в кибитку.
* * *
Непринужденный разговор развалившихся в кибитке господ изредка прерывался жалостливым скрипом колес.
— Неужели, правда, это, Антон Ильич? И прямо золота можно пудов десять просить?
— Изволите сомневаться, любезный Сергей Платонович? Или держите меня за облыжника какого? Обманом барыша не наторгуешь! Я вам так скажу, главное все честь по чести сделать. Без надувательства, тогда и желание исполнится. А что нечисть здесь бродит, так она честным людям зла не чинит.
Офицер призадумался. Почесал худыми пальцами острый подбородок, покосился на возницу и наклонился к уху помещика:
— То есть, коли я заколдованную табакерку, из копытного рога, добуду и мертвякам принесу, то мне и золота отвалят? И ничего худого не сделают?
