— Такой пленительной, что Илоис тут же вылетела у тебя из головы, — ядовито заметил киммериец.
Шумри вспухну. Его круглые глаза, обычно мягкие и мечтательные, затвердели. Какое-то время он молчал, борясь с собой, затем сказал примирительным тоном, положив приятелю на плечо руку: — Тебе не удастся обидеть ни меня, ни мою жену, Конан.
Это не вина твоя, но, скорее, твоя печаль, что никаких иных отношений с женщиной, кроме любовных или скотских, не можешь ты и помыслить. От Илоис у меня нет и не будет тайн.
Конечно же, она порадуется за меня, когда я расскажу, с каким исключительным человеком свела меня ненадолго судьба.
— Великие боги! — только и мог выдохнуть Конан, не находя иных слов.
— И еще одно, Конан, — продолжал Шумри, чуть понизив голос. — Наверное, ты знаешь, что я могу чувствовать…
С недавних пор научился немного чувствовать, что думает обо мне человек, который находится рядом. Как относится ко мне человек… Если б Веллия таила злобные мысли, я бы услышал это.
— Разве я говорил, что она таила против тебя злобные мысли? — воскликнул, теряя терпение, киммериец. — Не тебе, нет, не тебе — мне она собиралась выклевать глаза! С тобой же, как мне показалось, она собиралась заняться куда более приятными вещами… но с меня хватит! Видишь, мне кивает и машет этот полубезумный старик? Ты оказался прав: он не немой, и он обещает рассказать мне что-то интересное.
Отвернувшись от приятеля, Конан двинулся навстречу старику, нетерпеливо перетаптывающемуся у дверей своей хижины. Увидев, что Шумри стоит в нерешительности, старик замахал и ему тоже, и тот, пожав плечами, последовал за киммерийцем.
— Твой спутник тоже спасен?.. Как я рад! Какое счастье! — лепетал старик, пока приятели, пригнувшись, входили под замшелые своды и рассаживались на трухлявой лавке вдоль стены. Больд был уже внутри и лежал, подперев руками голову, на убогом ложе из тряпок и облезлых козьих шкур.
— Мне нечем угостить вас, любезные гости, — сокрушался старик, то открывал, то закрывал ветхие деревянные шкафчики, словно надеясь отыскать в них что-то достойное быть выставленным на щербатый, изъеденный жуками стол.
— Мы сыты, — не очень вежливо перебил его Конан. — Не трать время, старик. Ты хотел рассказать нам о чем-то занимательном.
— Да-да, конечно, — старик перестал суетиться и тоже присел. — Но прежде скажите мне, любезные гости, как вам удалось вырваться из когтей Веллии? — Благодаря моему насморку, — ответил киммериец. — Я не заснул от ее дурацких цветов, потому что не чувствовал их запаха. Что касается его, — он кивнул в сторону Шумри, ведьма не тронула его, потому что сильно полюбила.
