Дважды рожденные - Даниэл Уолмер

В тот день Конан с утра не находил себе места. Все раздражало его: и немудреная еда — печеные бобы с луком, которые поставила перед ним мать, и ее просьба не отлучаться сегодня из дома, так как у нее много дел по хозяйству и без его помощи ей не справиться, и назойливые приставания и признания в любви которыми досаждал ему вертлявый щенок Чарр — уже в течение двух лун Конан пытался сделать из него солидную и умелую охотничью собаку, но толку было маловато. Сразу после завтрака он вышел во двор и принялся колоть дрова, взмахивая топором много лет назад выкованным отцом из отличной стали и с тех пор не затупившимся нисколько. Работать таким прекрасным орудием было одно удовольствие — сосновые и еловые поленья раскалывались легко и звонко, высоко подскакивали и наполняли утренний воздух свежим и клейким запахом, — но Конана это занятие не радовало и не увлекало. То и дело он нетерпеливо поглядывал на дверь, ожидая, ока мать по какой-либо хозяйственной надобности не уйдет со двора, чтобы тут же бросить топор и улизнуть прочь из дома.

Его мать, молчаливая и сдержанная Маев, вдова кузнеца Ниала, погибшего в битве с ванирами пять лет назад, не часто просила о чем-нибудь сына. Хозяйство было небольшим, и она справлялась с ним сама, полагая, что будущему охотнику и воину гораздо полезней проводить время в играх и потасовках с приятелями, стрельбе из лука и ловле рыбы в ручье. Вплоть до самых суровых морозов Конан прибегал домой, только чтобы поесть и выспаться. Конан любил мать, больше того, он гордился ею — сильной и гордой воительницей, чьи руки, несмотря на кажущуюся хрупкость, владели мечом не хуже многих мужчин, а отвага и хладнокровие в бою снискали уважение у всех соплеменников — канахов. Ее редкие просьбы помочь ей он выполнял с радостью. Он мог бы даже целый день стучать топором, готовясь к предстоящей суровой и вьюжной зиме, но только не сегодня. Только не в день Крадущейся Рыси!

Раз в год в день осеннего равноденствия молодежь селения с раннего утра находилась в радостном возбуждении. В день Крадущейся Рыси все юноши, которым в этом году исполнилось пятнадцать лет, получали возможность стать настоящими охотниками и полноправными членами общины.

Обычай этот был очень древним и соблюдался у канахов с незапамятных времен — хотя ныне многим куда больше по душе были жестокие традиции других киммерийских племен, где мужчиной начинали считать юношу после убийства им первого врага. Суровые времена, суровые нравы… Но сейчас, пока общине не грозила непосредственная опасность со стороны воинственных соседей, день Рыси оставался тем же праздником, каким был всегда.