— А что значит поковырялись?
— Ну пальчиками ей поделала там… Ну что ты, не понимаешь что-ли? — шёпотом спросила Вера и, увидев как Коса проснулась и зашевелилась, потягиваясь, позвала Ольгу: — Пойдём, поговорим насчёт прогона.
Она слезла вниз и Ольга нерешительно последовала за ней. Только сейчас она обратила внимание, как коротко пострижены ногти у Веры, почти как у мужчин. А когда они подошли к уже сидящей на шконке Косе, та похотливо оглядела Ольгу с ног до головы и спросила:
— Ну зачем тебе, такой красивой, этот хлюпик твой? Лучше со мной дружи, больше пользы будет.
— Я люблю его, — тихо сказала Ольга и опустила голову.
Коса громко расхохоталась и, посмотрев на Веру, с улыбкой сказала:
— Ладно, давай данные его, — взяв у Ольги листок, она бросила на него равнодушный взгляд и добавила: — Вечером дороги наладят между корпусами, отправим.
Вера взяла Ольгу за руку и повела к столу.
— Вот видишь, я же говорила, все тип-топ будет.
Ну давай, поешь теперь уже…
* * *
— Гулять идём? — крикнул в камеру дубак после обеда, открыв кормушку и, услышав положительный ответ, открыл дверь.
От лязга железа Юрий, лежащий на шконке Виталия, проснулся и открыл глаза.
— Спи, спи, мы пойдём подышим, — сказал ему Виталий и вышел вслед за Витяем и ещё несколькими арестантами.
Оказавшись в прогулочном дворике, Витяй сразу отвёл его в сторону и спросил потихоньку:
— Ну, рассказывай, Бандера, чё ты там хотел рассказать? Зачем нам этот лопух твой?
— Этот лопух сын Вешнева, коммерса одного местного. Кабаку него свой, сервис и ещё кое-какие точки. Я его как увидел, рожа сразу знакомой показалась. Я чё, думаешь, просто так его подтянул что ли? Пускай с нами живёт. Ему папаша мешки если не с кабака своёго, то с центровых магазинов точно толкать будет. И регулярно, так что грев будет как надо, я тебе говорю.
— А-а, — одобрительно протянул Витяй. — Ну, такие люди нам тоже нужны. Жаль дубака нашего перевели, так бы ещё лэвэшек затянули.
— Да ничё, ноги со временем один хер найдём, щас тем более Гера дежурит, с ним можно побазарить, — сказал Бандера и позвал остальных семейников, ходящих туда-сюда от стенки до стенки. — Антон, Леший… — и повернувшись к Витяю добавил: — Надо сказать им, чтобы вели себя с ним нормально. Ато Леший его точно заклюёт…
— Базара нет… — согласился Витяй.
Когда они вернулись в камеру, Юрий уже сидел на шконке одетый. Он прилёг уже под утро и сразу уснул. Бандера заметил его слипающиеся глаза, и сам предложил ему отдохнуть на своей шконке.
