— Не он ли Михая замочил? — кивнул в сторону уходящего Нечая один из местных авторитетов.
— Может быть, — согласился его сосед, такой же, как и Михай, выжатый десятилетиями тюремного режима инвалид, а затем хрипло прокаркал. — Только зря он думает, что это ему так просто сойдет с рук. Порежем, нахрен, на зимний салат.
Только оказалось, что ошибался как раз он. Водка, что подали им за стол, оказалась произведенной на основе метилового спирта, из десяти человек выжил только один, да и тот ослеп. Хозяина кафе прирезали в тот же вечер, и он был не последней жертвой. Оставшись без «пастухов», уголовное стадо сразу же почувствовало излишек воли, начались разборки, а потом все переросло в открытый беспредел. За три дня по городу убили еще семерых, в том числе женщину и молодого парня, среди бела дня, не так далеко от центра города.
Обеспокоенный всем этим беспределом Спирин вызвал по телефону Нечая. Они снова встретились, и тот пообещал быстро исправить положение вещей.
— Только не надо больше трупов, — попросил Спирин. — Это производит удручающее впечатление.
Действительно, вскоре после волна насилия в городе пошла на убыль. Оказалось, что у Нечая в каждом районе было что-то вроде своей базы: магазинчик, забегаловка или просто ларек. Там теперь постоянно дежурили три-четыре качка, и чем все это могло обернуться, первыми на своей шкуре испытали те двое, что привлекли в свое время внимание Нечая: рыжеватый верзила по кличке Ража и его сутулый друг Порик. Как обычно, с утра они появились на своем рынке и, подгоняемые начинающейся «ломкой», принялись трясти торговок.
— Нет, ты видишь, я еще только раскладываю, ничего не продала? — орала на них мощного сложения краснолицая дамочка, торгующая яйцами и туалетной бумагой. — Вы что, подождать не можете?!
— А меня не колышет, наторговала ты или нет, — по блатному растягивая слова, напирал Ража. — Я тебя сейчас посажу задом на эти яйца, и будешь торговать сразу омлетом. Гони, сука, пятьсот рябчиков!
— О, уже пятьсот! — возмутилась дама и покрыла обоих трясунов широкозахватным матом. — Чего это пятьсот? Вчера еще только четыреста было?
— Еще орать будешь, семьсот отстегнёшь, — вступил в разговор сутулый Порик.
Спор грозил перейти в драку, и рослая торговка вряд ли бы сдалась без боя, но тут к Михаевским птенцам подошли трое молодых, крепких ребят, похожих друг на друга, как родные братья. Один из них, пощелкивая семечки, весело спросил: — Что за шум, а драки нет? Чё это вы к ней пристали? Она ещё и не торговала.
