Высокий парень присел рядом.
— Извини, старик, — сказал он взволнованно. — Не знали, что это твои дрова. Завтра утром нарубим… Ребята устали. В наледь попали, промокли. Надо было обсушиться. А тут — дровяной склад. Вернем дровишки, не сердись.
Кэвэв вдруг понял, что до этого высокого парня не доходит самое главное
— какие дрова он сжег, на каком огне варит суп в закопченном ведре.
— Не простые это дрова, — всхлипнув, сказал Кэвэв.
— Знаю, — отозвался высокий парень, сдвигая собачью шапку на затылок.
— Таких дровишек поискать. Может, деньги заплатить?
— Да что я, на деньгах твоих буду гореть? — с болью воскликнул старик.
— Не понимаю, — сказал высокий парень, виновато улыбаясь.
— Понимать нечего! — ответил Кэвэв. — Когда помру — на чем буду гореть? Сожгли мои погребальные дрова!
Он мечтал: огонь будет жарким, высоким и бесцветным. Это будет хорошее пламя — свидетельство хорошо прожитой жизни…
— Извини, дед. Если бы мы знали… Как же так получилось? Игнат!
На зов прибежал молоденький паренек. Он держал в руке дымящийся котелок с гречневой кашей, заправленной колбасным фаршем. Содержимое котелка Кэвэв безошибочно определил по запаху.
— Кто дал распоряжение взять эти дрова? — спросил высокий.
— Вы, товарищ Петров, — быстро ответил Игнат. Петров опустил голову.
— Верно, я распорядился. — Он повернулся к старику. — Один я виноват. Можешь меня наказывать как хочешь.
— Как я тебя могу наказать?
Понемногу к Кэвэву возвращалось спокойствие. Священные дрова, конечно, сожгли не из озорства, а по необходимости. Да и откуда этим русским знать древний их обычай.
— Мы тебе нарубим новых дров, — пообещал Петров. — Не сердись, старик. Поужинай с нами.
Кэвэву подали большую алюминиевую ложку. Когда в тайге предлагают еду
— грех отказываться. Он принялся за кашу, черпая ее из общей миски.
Костер пылал, кое-где дрова уже прогорели, и синий пепел вздрагивал от мощного потока теплого воздуха.
— Я знаю, как хоронили в старину чукчи, и эскимосы, и коряки… А вот такое — впервые мне попадается, — заметил Петров.
— А я из старинного рода кереков, — заговорил Кэвэв, — мы давно смешались с чукчами и коряками. Только речью отличались да некоторыми обрядами. И покойников хоронили по-своему. Сейчас, правда, все совершают обряд по-новому, в ящиках хоронят. А раньше пылали костры в лесотундре. Особенно когда мор или голод. Снег таял в лесах от жарких погребальных костров!
Кэвэв рассказывал с увлечением, но вместо почтительного интереса ловил в глазах слушателей ужас.
