— В этом стаде более тысячи оленей, — рассказывал на ходу Выргыргын. — Примерно шестьдесят процентов маток, остальные производители. Половую разбивку молодняка мы еще не делали…
Выргыргын говорил со знанием дела, словно он и не провел пять лет в бухте Провидения, а все это время кочевал со стадом.
— Наш преподаватель в техническом училище рекомендует другую структуру стада, — продолжал Выргыргын.
Вэкэт потом узнал, что в Провиденском техническом училище есть оленеводческое отделение, где ребят обучают премудростям пастуха, вдобавок дают удостоверение водителя вездехода и трактора и диплом радиста.
Стадо уже было собрано, солнце взошло, разогнав туман над рекой. Затарахтел вездеход, постепенно удаляясь.
Вэкэт повернул обратно к стойбищу.
— Пусть смена скорее приходит, — попросил его Выргыргын.
Солнце за рекой всходило. Лучи его играли в разноцветных струях, пронзали столбы дымов, поднявшихся над ярангами. Людские голоса в предутренней тишине разносились далеко вокруг. Кто-то выговаривал другому: видно, жена мужу. Голос то тончал до пронзительности, то становился низким, угрожающим. Потом кто-то вздумал петь.
разносилось по утреннему стойбищу, и оленегонные лайки с удивлением вострили уши.
В яранге полутьма мешалась с дымом костра, множество голосов переплеталось, и в этом гуле вдруг прорывалось отцовское:
— Наконец-то явился наш долгожданный! — громко произнес отец и встал из-за низенького столика, уставленного бутылками, кружками, кусками оленьего мяса, открытыми консервными банками.
— Иди сюда! Дай поцелую тебя, будто ты еще совсем маленький и еще наш!
В голосе отца послышались слезы, Вэкэт торопливо подошел к нему. Отец целовал по-старинному, обнюхиванием. Слезы ему сдержать не удалось, и они покатились по его морщинистой щеке. Отец ловил их пьяным, непослушным языком, глотал и говорил:
— Приехал ты, знаю, насовсем! Пастухом решил стать. Это похвально. Но зачем, скажи, ты учился десять лет и отвыкал от нашей жизни? Зачем ты ранил наше сердце, покинул нас и вернулся, словно рожденный чужим?
Мать, возившаяся возле костра, повернулась к отцу и тихо, но твердо сказала:
— Оставь мальчика. Он устал, всю ночь не спал. Иди сюда, сынок, поешь.
— Нет, он не мальчик! — закричал отец и стукнул кулаком по столику.
Чья-то кружка упала и покатилась по твердому земляному полу. Вздох сожаления пронесся над пирующими.
Вэкэт оглядел присутствующих. В чоттагине собрались почти все пастухи стойбища.
