Наступил день Нового года. Снег уже все покрыл в селении – яранги, дома, склады. Только по-прежнему высились стройные высокие мачты радиостанции. Пряжкин распорядился воздвигнуть на лагуне трибуну и повесить на двух столбах плакат: «Да здравствует Новый год!» С утра к ней устремились принаряженные жители Тэпкэна – полярники, работники райисполкома и райкома партии.
Айвангу накануне записался участником гонок на собачьей нарте и с нетерпением ожидал, когда Пряжкин кончит свою речь. Рядом с председателем на трибуне стоял переводчик Кымыргин и важно переминался с ноги на ногу.
– Ты смотри у меня! – Пряжкин погрозил ему пальцем. – Переведи с точностью, что я сказал!
Этот жест председателя разогнал скуку от речи, которую тэпкэнцы слышали подряд уже несколько лет на каждом празднике.
По толпе прошел оживленный шепот.
– Тихо! – крикнул Кымыргин, спохватился и поправился: – Тумгот! Товарищи!
Пряжкин внимательно слушал переводчика и в знак согласия кивал головой.
Настала самая веселая часть праздника. Бегуны уже переминались с ноги на ногу в тонких пыжиковых кэмэрти, плотно обтягивающих икры. Еще недавно Айвангу стоял среди них… Призы в этом году были богатые. Лучшему бегуну – отрез белой бязи на камлейку, второму – связку черкасского черного табаку и плитку чая. Победителю на собачьих гонках – малокалиберное ружье «Монтекристо», второму – набор капканов.
Зрители столпились возле призов, которые по правилам были разложены на сугробах, выставлены напоказ. Победитель попросту должен схватить приз, отчего на чукотском языке он и назывался «схваченное».
Айвангу увидел Раулену. Она стояла рядом с матерью в толпе зрителей. Что-то жалкое было в ее фигуре. Раулена прятала лицо в широкий капюшон камлейки, но глаза ее бегали по всей толпе. Она встретилась взглядом с Айвангу и потупилась. Вэльвунэ что-то сказала ей. Раулена отодвинулась и встала так, что Айвангу ее не видел.
– Собачные, приготовьтесь! – крикнул Кавье, распоряжавшийся гонками. Послышалось щелканье бичей, сплетенных из лахтачьего ремня. Заскулили собаки, предчувствуя бешеную гонку.
– Атав! Тагам! Вперед!
Айвангу подождал, пока не отъехали все нарты, чтобы не путать собак. На ходу он услышал чей-то громкий, удивленный возглас:
– Глядите! Безногий как взял!
Навстречу бил тундровый упругий ветер. Он рождался от стремительного движения нарт, от горячего дыхания собак.
Айвангу сидел на нарте бочком. Нарта была новая, ремни еще не притерлись и громко поскрипывали. Он легко обошел шесть нарт. Впереди остался один Лыной, который ехал на собаках Кавье. Айзангу причмокнул. Полундра оглянулся, и седоку на мгновенье показалось, что собака понимающе подмигнула.
