В душе звенела далекая музыка, и казалось, что тело, отрываясь ото льда, поднималось к небу. Пустое небо – одни далекие облака, а весной оно заполнится свистом тугих крыльев, торжествующим криком птиц, увидевших свою родину…
Подбежал Полундра и ткнулся холодным мокрым носом в лицо. Пора домой. В упряжке собаки выглядели взрослыми ездовыми псами, и им, конечно, следовало соорудить настоящую нарту, а не запрягать в санки. Айвангу лихо помчался по укатанной дороге по берегу моря.
– Айвангу! – послышалось вслед.
Айвангу затормозил остолом. Подошел Белов. Он был в белой камлейке, как настоящий охотник, и держал малокалиберную винтовку.
– Ходил в тундру проверять свои капканы, – сказал он. – Ничего не поймал.
Айвангу промолчал. В таких случаях выражать сочувствие надо молча.
– Садись подвезу, – пригласил его Айвангу.
– Что ты! Разве потянут нас обоих? – засомневался Белов, глядя на молодых поджарых собак.
– Потянут, – уверенно сказал Айвангу, – только бы места хватило.
Но Белов не спешил садиться. Он с интересом разглядывал полозья из моржовых клыков, рисунки на них.
– Послушай, Айвангу, это ты нарисовал?
– Я сам сделал сайки.
– Тогда ты настоящий художник. Я тебе это говорю без дураков.
– Что это такое – художник? – спросил Айвангу.
– Человек, который талантливо может рисовать, – ответил Белов. – Ты не слышал о великих художниках – о Репине, о Левитане?
– Не слышал.
– Вот это были мастера! У меня где-то есть книга о Репине. Приходи посмотреть. Он такие картины рисовал!
– А кем он был, этот Репин? – спросил Айвангу.
– Художником, говорю тебе, – ответил Белов.
– Это я понял, – кивнул Айвангу. – А чем он жил? Охотился он или землю пахал?
– Нет, он только рисовал. Разве этого мало? Он этим и жил, – сказал Белов.
– Больной был? – продолжал спрашивать Айвангу.
– Нет. Да что ты! – удивился Белов.
– Может быть, так, – задумчиво сказал Айвангу. – Но у нас настоящий человек должен сначала уметь добывать на жизнь для себя и для других. А потом – все остальное. Вот, по-твоему, художником можно быть и без ног. А я хочу быть охотником. И пусть без ног!
Вскоре Айвангу смастерил настоящую нарту. Он купил еще четырех псов у проезжего энурминца, и теперь у него было десять собак. Он сам их кормил и подолгу возился с ними.
– Ты совсем перестал с людьми говорить, – как-то упрекнула его мать. – Только с собаками и живешь.
Приближался новогодний праздник. Белов организовал комсомольский хор. Парни и девушки до хрипоты распевали молодежные песни и расходились поздно вечером, зевая от усталости. Возле магазина было оживленно. Готовились к празднику и взрослые.
