Суворов кинулся к соседним саням и выхватил из-под морды коня охапку сена. Приказав двум товарищам стать у стены избы, Суворов взгромоздился на спины солдат и плотно закрыл охапкой сена волок избы. Изнутри послышались крики: изба сразу наполнилась дымом. Из двери избы посыпался народ. На Суворова накинулись. Кто-то на него замахнулся.
— Не тронь нашего капрала! — взвизгнул Петров. — Выкуривай из всех изб дармоедов!
Предложение понравилось. Со смехом, забыв усталость, слабые принялись выкуривать сильных изо всех изб. Суворов распоряжался. Его теснили недовольные. Рядом с ним стал и заслонил его собой Сидоров из тринадцатой роты.
— Семеновцы, стой! — закричал он. — Срам какой! Дорвались до тепла, товарищей забыли! Идите к каптеру,[39] берите топоры — дрова рубить! Скорей нагреетесь!
— А там и каша! — прибавил Суворов.
— И то! — согласился первым тот солдат, который замахнулся было на капрала.
Солдаты выбрали у каптенармуса инструмент. В лесу весело застучали топоры. В избах из открытых волоковых окон снова потянулся дым. Слабые наполнили избы кашлем, чиханьем и стонами. Суворов приказал растирать обмороженные руки и ноги. С Петрова скинули сапоги и посадили на скамью ногами в ушат с ледяной водой.
— Чуешь ноги? Шевельни-ка! — сказал Суворов.
— Эх, милый ты мой, век не забуду! Спляшем еще, господин капрал! — Петров, притопывая ногами в ушате, запел: — «Гренадеры молодцы, други-братья удальцы! Запоем мы трыцко хватско про житье-бытье солдатско!» Ой, мамынька! Пропали мои ноженьки, не шевелятся!..
К ночи на гумнах деревни с подветренной стороны пылало множество костров. От огня оплывал и оседал снег. Поспели каши, заправленные салом и сдобренные щедро стручковым красным перцем. Солдаты наелись и повеселели. Послышались песни. Уж никто не хотел оставаться в дымных избах, все выбрались на волю, к огням. Меж костров шныряли в полушубках, подметая полами снег, босые мальчишки и девчонки. Суворова звали от одного огня к другому: «Поди, сударь, и у нас погрейся!» Внезапно перед Суворовым предстал Петров, веселый, в чьих-то стоптанных валенках и хмельной: видно, в деревне сыскалось и вино.
— Вот он, наш капрал! Ура! Спляшем, друг! Знаешь «Слушай, радость!»?
— Как же не знать, знаю. В деревне рос!
— Ребята, становись кругом!
Образовался широкий круг. Посредине меж двух костров оставались только Суворов и Петров.
— Девкой будешь или кавалером? — спросил Петров.
Суворов, не отвечая, приосанился и, сняв шапку, церемонно поклонился Петрову.
