— Есть! — козырнул майор Шишкин, начальник штаба бригады.
— А с этим что? — вступил в диалог уполномоченный особого отдела Гриншпун.
— Чей он, вдовинский?
— Да, из батальона Вдовина.
Хмурый комбат стоял рядом.
— Вот что, капитан… Бардак у тебя в батальоне. В следующий раз пойдешь под трибунал ты. А не твои подчиненные. Бери своего обалдуя и с глаз долой.
Вдовин отправился было в свое расположение, но Тарасов остановил его:
— Стой! Вот ещё что… Раз у тебя такие горячие джигиты, завтра идешь первым. Детали сообщу вечером. А теперь — свободен!
Тарасов побледнел и слегка качнулся на стуле.
— Как Вы себя чувствуете, герр Тарасов? Прикажете ещё подать чаю?
— Лучше сигарету…
— Вы же не курите?
— Обычно не курю…
— Вы так и не объяснили, господин подполковник, почему пошли служить в Красную Армию? — спросил фон Вальдерзее.
— Мне было семнадцать лет, господин обер-лейтенант. В двадцать первом, после возвращения домой, поехал в губернию. Поступил в училище. А в двадцать четвертом, в звании младшего командира, закончил его с отличием.
— В звании кого?
— Ну… По-сегодняшнему это младший лейтенант.
— Понятно. Продолжайте…
Меня отправили во Владимир. Там был командиром взвода два года. В двадцать шестом меня отправили в Москву. На курсы усовершенствования.
— Что значит курсы усовершенствования?
— Ну… — Тарасов даже растерялся, а потом сообразил: — Переподготовка.
— Долго длилась?
— Четыре года. На второй год был назначен при курсах «Выстрела» командиром роты.
— Какой «Выстрел»? — фон Вальдерзее был по-немецки педантичен.
— Высшая тактическо-стрелковая школа командного состава РККА имени Коминтерна «Выстрел». Переподготовка командного и политического состава сухопутных войск в области тактики, стрелкового дела, методик тактической и огневой подготовки. Командиром был комкор Стуцка Кирилл Андреевич. Арестован в тридцать седьмом…
— А дальше?
— Дальше не знаю. Наверное, расстрелян.
— Меня интересует ваша жизнь, — строго сказал обер-лейтенант.
— Ах, вот как… Дальше я встретил в Москве Надю, женился, а потом был отправлен на Дальний Восток…
* * *
Так бывает только в романах.
Молодой млалей шагал по весенней, майской Москве, сверкая кубиками на новенькой гимнастерке. Девчонки весело хихикали в ответ на его взгляды. А он хмурил брови и старался казаться серьезным!
— Надя?!
— Извините?
Рыжая короткая прическа вразлет, тот же маленький носик…
— Я Коля… Простите, Николай Тарасов.
И, совершенно по старорежимному, кивнул:
