Девушка согласно кивнула. И Максимчук начал:
Вечный город, третий Рим.
Неудобосотворим…
Ты ничтожен, возвеличен,
Целомудрен, неприличен,
Опорочен, обелен,
Свеж и вечно утомлен.
Город-склочник, город-хам,
Город — непорочный храм
Всепрощенья и любви
Всех-Невинных-На-Крови…
Вечный город, третий Рим,
Проклят и боготворим,
Ненавидим и любим,
Город-смех и город-плач,
Город — жертва и палач.
Стоязычен, совестлив,
Горький баловень судьбы,
Город, вставший на дыбы…
Вот такая она, наша Москва, — закончил Александр.
— Я не поняла, — призналась юная хозяйка. — Почему склочник? Почему палач?..
— Это коротко не объяснишь… Ну да ладно, девчушка. Скоро папа твой приедет. У тебя чашка чайку для гостя не найдется?
…Александр еще допивал свой чай, когда у ворот коротко просигналила машина. Максимчук поднялся и зашагал к калитке. Он чувствовал себя отдохнувшим и бодрым. Он жаждал действия.
Умар сидел за рулем своего старенького «Москвича». Максимчук плюхнулся на потрепанное сиденье рядом. Чеченец резко утопил педаль в пол.
— Значит, так, Саша. Я сейчас тебя передам с рук на руки одному человеку. Он тебя отвезет к главарю местной банды или к командиру отряда территориальной самообороны — называй его для себя как хочешь. Обо мне не говори никому ни слова ни в коем случае. Про себя тоже особенно не распространяйся. Просто ты некто Никто, приехавший ниоткуда, который представляет интересы отца этого мальца. Ни в коем случае не проговорись, что ты офицер милиции. Пусть они думают, что ты хлопочешь из-за денег. Так будет лучше всего. Сам понимаешь, этим людям нужно будет заплатить. Ну а уж сколько — договаривайся. Тебя такой расклад устраивает?
— Конечно. Я-то не проговорюсь. А тот человек, который меня в банду повезет?..
— Он мой родственник, он меня не назовет. В принципе тебя особенно никто ни о чем расспрашивать не должен. Но смотри не лезь там на рожон. Помни: здесь — Северный Кавказ. И законы у нас резкие.
— А к какому тейпу принадлежат те, кто захватил парня? И эти, к которым мы сейчас едем?
Умар ответил неохотно:
— Как тебе сказать… Разные они, оказывается. Все у нас сейчас перемешалось.
— Не у вас это перемешалось, Умар. Просто преступник, когда чует деньги, не то что с врагом, с чертом помирится, мать родную продаст.
— Ну, насчет матери ты это напрасно, — угрюмо пробурчал чеченец. — Для наших мать — это святое.
Александр не стал спорить. Разное он слыхал про жителей Северного Кавказа. Одни говорили, что они, если выгодно будет, на все готовы. Другие — что за свой очаг, за своих родных жизнь отдадут… Наверное, кто что хотел увидеть, то и разглядел.
