Александр призадумался:
— Три дня, говоришь?.. Давай-ка прикинем, что мы можем сделать, с чего начнем.
— Погоди-ка, Саня… Давай сначала с Сушеным поговорим, а потом уже начнем план составлять.
— Ольгерд, дружище, от тебя ли я это слышу? Это я, что тот ковбой: сначала стреляю, а потом думаю. Но ты-то у нас бумажная душа. Ты же всегда заранее составляешь тридцать три плана, а потом начинаешь подбирать, по какому из них действовать!
— Не иронизируй, тебе это не идет. Поехали лучше, а то можем опоздать. Тем более машины нет, придется добираться на своих двоих…
11.00
Сухостоев держался спокойно и независимо. Он свободно откинулся на спинку стула, положил ногу на ногу и с любопытством разглядывал вошедших оперативников. Весь вид его говорил: немало вашего брата я на своем веку повидал, со многими общался, вряд ли вы сможете мне сказать что-нибудь, чего я еще не слыхал, а впрочем, кто знает, послушаем, что скажете умненького, теперь мне особо торопиться некуда, мое дело сидеть и слушать, ваше — разговоры разговаривать…
Максимчук лично встречался с ним первый раз. Но по рассказам коллег относился к нему с некоторой долей уважения. Александр понимал, что перед ним убийца и разбойник, на котором клейма негде ставить. Именно таким в старину ноздри рвали и буквы ВОР на лбу выжигали. И тем не менее была в Сухостоеве какая-то бандитская гордость, что ли. Он был преступником еще старой закалки, из тех, кто старался соблюдать культивировавшиеся раньше в его среде некоторые правила, некий кодекс чести, если, конечно, так можно об этом сказать. Таких воровских «старообрядцев» в криминальной среде остается все меньше, им на смену идет иное поколение. Эти, новые, уже не стараются, как то было раньше, выглядеть поскромнее, понезаметнее, скрывать от посторонних взоров свои возможности и доходы. Нынешние «лидеры», «воры в законе» и прочие «авторитеты», напротив, тягаются между собой в том, чтобы поэффектнее демонстрировать богатство и возможности. У них даже стиль взаимоотношений с теми, кого они обирают, изменился. Теперь преступники становятся в отношении своих жертв все более беспощадными. «Авторитеты» старой формации никогда не отбирали последнего, не «наезжали» на людей скромного достатка… В свое время Александра, тогда еще молодого человека, заинтересовала информация об одном «воре в законе», некоем Вовчике Сыре, который был известен в Ашхабаде тем, что, если его «подчиненные» отнимали что-то у простого работяги, Вовчик заставлял вернуть украденное…
